— Честно говоря, нет. Мне некогда фиксировать продолжительность телефонных разговоров и кабинетных бесед. Если мой клиент обвиняемый, гонорар я обычно беру вперед.
— Я не обвиняемая.
— Поэтому сейчас я ничего у вас не прошу. Счет вы получите позже. Идет?
Разве у меня есть выбор?
— Вы можете рассчитывать на мою объективность. Пока я не могу сказать, какими будут мои действия. Это не обычный судебный иск. Я не могу подавать в суд на этого Козлака, обвинительный процесс может начать только прокуратура. Я достаточно хорошо знаю Канхэма. Скорее всего, он будет упираться изо всех сил. Едва ли он захочет выносить это дело на Большое жюри.
— Почему? — вновь в моем голосе истерические нотки. Я должна сохранять спокойствие.
— Желаете получить честный ответ? В этом иске он увидит угрозу для нормального функционирования прокуратуры. Есть и другие причины.
— Какие?
— Оставьте это мне.
— Я хочу знать.
— Канхэм — политик.
— При чем тут это?
— Пожалуйста, выслушайте меня. Вот как рассуждает Канхэм: мужчины составляют половину избирателей. Большинство мужчин, имеющих право голосовать, знают, что при сексуальном контакте обычно имеет место определенная степень насилия. Канхэм придет к выводу, что, доведи он это дело до суда, большинство мужчин, не ассоциируя себя с насильником, будут, подсознательно или нет, защищать себя. Часть женщин отнесется к вам сочувственно, большая часть, чем пару лет тому назад, но домохозяйки среднего возраста сочтут, что современная молодая женщина, простите, обходящаяся без бюстгальтера, сама ищет неприятностей на свою голову. То есть, по мнению Канхэма, большинство голосов будет не на вашей стороне.
— Козлак изнасиловал меня!
— Это необходимо доказать!
— Для меня все ясно!
— Вас среди присяжных не будет. Так что первым делом надо убедить Канхэма в необходимости судебного разбирательства.
— Да это же пустое дело. Пытаться понять ход мыслей других людей.
— Вот тут-то и пригодится мой опыт.
— Но все понятно и так. Козлак нарушил закон.
— Если бы каждый, кто нарушает закон, оказывался в суде, большая часть населения выстроилась бы в очередь на скамью обвиняемых. И судьи сотню следующих лет рассматривали бы дела одного года. Смотрите сами, мисс Уидмер: допустим, я уговорю прокурора выдвинуть обвинение, допустим, Большое жюри на основании обвинительного акта передаст дело в суд, допустим, судья вынесет обвинительный приговор, — сами видите, сколько тут допущений; вы будете платить за квартиру и продукты для жены и двоих детей?
