Его прервал окрик Корчидона. Михаил встрепенулся и огляделся. Пыль снова сворачивалась в тугое розовое облако. Тогда Корчидон стащил с плеча пулемет, обхватил широкой ладонью рубчатые стволы и щелкнул затвором. Длинное раскатистое «ду-ду-ду-ду-ду» вспороло послеобеденную тишину, больно отозвавшись в ушах. Очередь внахлест ударила по дороге, высекая искры, взметая крошечные розовые клубочки, вздымая столбики воды в лужах, протянулась до тротуара, где стоял магазин. Витрина треснула и с длинным дребезгом высыпалась внутрь. Пыль вдруг вся подскочила вверх, как дым пожара, и потянулась к Корчидону. Корчидон судорожно метался дулом по темному промежутку между домами, пулемет натужно стучал и дергался, пробивая насквозь неприступную пыль, призрачно рвался сноп пламени. Со звоном выпадали окна, отлетала штукатурка, обнажая извилистые ходы, из которых визжа сыпались скользкие мохоеды. А потом розовое облако кувыркнулось в последний раз, затряслись в призрачном хохоте несколько теней, и облако исчезло.
Все стояли в оцепенении и дико озирались. Только Яран обычным кошачьими глазами смотрел на товарищей и, казалось, не понимал, по поводу чего они беспокоятся.
— Кажется, обошлось, — произнес Лещь.
— Все живы? — странным голосом спросил Корчидон, подозрительно оглядывая карнизы крыш.
— Все.
— Ну и ладно.
Он первым подошел к грузовику, лязгая цепями, отбросил дымящийся пулемет с пустым магазином и уткнулся лицом в рукава, сложив руки на капоте. Со стороны это выглядело жутковато: странно сгорбленная фигура, высоко поднятый воротник, отчего казалось, что у фигуры нет головы, дикие и нелепые рыжеволосые сапоги с когтями, розовые блики на оковах, машине и пулемете у тротуара, и все это посреди широкой пустынной улицы и широкой пустынной тишины.
В полном молчании они ехали обратно. Корчидон не гнал вперед с лихим скрежетом покрышек по мокрому асфальту, азартным взглядом, блуждающим по дороге. Грузовик расхлябанно и вяло трясся, равнодушно скрипя амортизаторами, и казалось, вот-вот развалится.
Около Библиотеки они насторожились. Где-то в конце правого крыла быстро испарялся над крышей розовый туман, и едва заметно вздрагивала земля. На часовой башне тускло светился желтый, с зелеными пятнами окислов, медный наконечник с шариком на конце, похожий на шпиль Адмиралтейства. На колоннах темнели потеки ржавчины с крыши. И дверь была распахнута настежь, словно приглашала войти в этот черный прямоугольный зев, ядовито хихикая и потирая руки.
