Лещь всхлипнул. Корчидон вдруг размахнулся и врезал ему звонкую пощечину. Лещь легко, как перышко, отлетел к грузовику, ударился плечом об исковерканную решетку и смятое крыло и схватился за щеку.
— Успокоился? — быстро спросил Корчидон, посмотрел на ладонь и зачем-то вытер о волосатые сапоги.
Лещь тряхнул головой, приходя в себя, посмотрел на дорогу и снова стал безумным и растерянным.
Пыль пришла в движение. Было очень странно видеть, как противоположный край сплошного красного пятна стал медленно подниматься, словно быстро испаряющаяся жидкость, образуя множество едва различимых тонких нитей. Когда первый слой поднялся на достаточную высоту, за ним последовал второй, третий… Пятно пыли очень медленно превращалось в красное, как над марсианскими сопками, облачко тумана. По принципу домино, жуткой волной порошок испарялся, сгущаясь над дорогой и увлекая за собой все новые и новые частицы пыли. Облако, клубясь, подплыло к обомлевшим людям поближе и стало оседать на асфальт в десяти метрах от них.
Когда пыль ровным слоем улеглась на дороге, Корчидон, не оборачиваясь, нервно пробормотал:
— Мне это все не нравится. Мне это очень все не нравится.
Все стояли в жуткой, поразительной тишине и смотрели на феномен. Феномен не шевелился.
— Да это просто ветер, — предположил Яран. Михаил впервые почувствовал в нем растерянность. — Обычная кирпичная крошка, пыль…
— Я стоял здесь, — злобно сказал Лещь. — Я ничего не видел. Я даже не почувствовал. А когда обернулся, она была около ног и тянулась ко мне. Вы понимаете?! Тянулась!
— Перестань орать, — мрачно сказал Корчидон, не глядя на него. — Как вы все обожаете орать.
— Ой! — громко сказал Ларди Тоду.
Пыль снова стала подниматься к карнизам верхних этажей, подобралась, перелетела еще ближе и стала опускаться прямо на них. Они попятились к перекрестку, Михаил схватил застывшего Леща за локоть и увлек за собой. Облако распалось на отдельные части и разлеглось большими красными пятнами на дороге, на полупустых опрокинутых баках, на капоте и крыше грузовика. Корчидон злорадно сплюнул.
— Деорганика, — сказал обычным голосом Яран. — Мельчайшие микроорганизмы. Как ты думаешь, Миша?
Делать твоему Мише больше нечего, разозлившись, подумал Михаил. Как будто для Миши это в порядке вещей — рассуждать тут про микроорганизмы. Михаилу всегда казалось, что за несколько лет работы Искателем у него должен был выработаться хоть какой-то иммунитет ко всякого рода неожиданностям. Ведь за всю работу каждому звездолетчику приходится видеть столько всяких фантасмагорий, что пора бы обзавестись хоть какой-нибудь, пускай самой завалящей железкой в характере. Чтобы не дернуться в сторону, когда на тебя с ревом прет болотный рогач, чтобы не заорать истерично при виде марсианской креветки, раздирающей в голодной хватке органический корпус метеостанции. Чтобы быть Искателем, нужно всегда иметь резерв, и самое главное — железные нервы…
