Ипподром. Гудящие трибуны, верховой костюм из желтого атласа. Но то, что всплыло вдруг в памяти, нисколько мне не понравилось. Я даже пожалел, что узнал жокея. Пожалел потому, что вместе с ним в воображении возникло второе лицо. Черт, лучше об этом не думать!..
— Наше вам с кисточкой!
На свободный стул упал Рауль, директор комиссионного, мой старый знакомый. Лицо его разрумянилось, похожее на бочку тело запрыгало от неподдельной радости встречи.
— Сколько прошло уже вечеров, а ты сюда ни ногой. Небось, работал, как зверь, а? — спросил он.
— Работал.
Нет, сегодня я не хотел видеть и Рауля. Человек он веселый, но абсолютно лишен способности считаться с чужим настроением. Приведись мне с крестом на спине подыматься на Голгофу, он с таким же розовым благодушием задержит меня на полпути, рявкнет свое «наше вам с кисточкой» и отбарабанит очередную историю (ну, препотешную!), случившуюся с ним еще вчера в трамвае. Когда настроение у тебя не из лучших, такие сочные, радостные, я сказал бы — землянично-мыльные люди доводят чуть ли не до отчаянья, начинаешь чувствовать себя в этом мире безнадежно одиноким.
— А сегодня … хе-хе … Пришел сюда за вдохновением?
— Вот-вот. Сегодня пришел сюда.
Он искоса кинул на меня подозрительный взгляд.
— И вдохновился?
— О морских раковинах думаю.
— ?
— О морских раковинах и о нашей голове. Угадай, какая между ними разница?
— Никакой. Обе пустые! — И он загоготал.
— Не у всех.
Рауль пригляделся ко мне попристальнее.
— Паршивое настроение, да?
— Вовсе нет.
Рауль заговорщицки наклонился к моему уху:
— Погляди вот на того! На того возле окна. В сером костюме. Который что-то говорит парню в штормовке.
— Вижу. И что в нем такого особенного? Небось, хочешь сказать, что он гомосексуалист.
— Слушай! У тебя, видно, и впрямь паршивое настроение!
— Да нет же!
— Тогда чего ж ты так … так… — Он не нашел подходящего слова.
— Но ведь ты, Рауль, большой любитель таких сюжетов.
— Слушай, Руубен, если ты решил заедаться, то я лучше сяду за другой стол.
— Вот удружил бы!
Этого он все же не ожидал. Да и я — тоже.
— Не пойму, какая гадюка его укусила… — От волнения Рауль всегда прибегает в разговоре к форме третьего лица. — Знаешь, я даже не обиделся. Нет! Я понимаю — переработался… А вдохновение бывает не всегда. Я понимаю…
Он кисло улыбнулся, поднялся и, яростно пыхтя, как маленький сердитый паровоз, покатил к выходу.
Самое худшее в этом человеке, что он всегда «понимает». Рауль-Который-Все-Понимает! Можно послать его к дьяволу, но это бесполезно: ведь он «поймет». И на следующий день опять все забудет.
