— Просто она увлекла вас, да?
— Нет! Все совсем не так! — Оливия скрестила на груди руки и выронила книгу. На мгновение девушка исчезла из виду, потом снова появилась с «Мисс Баттеруорт» в руках. — Она меня так раздражает, что я просто не могу остановиться.
Он облокотился на подоконник и подмингнул
— Звучит захватывающе.
— Белиберда это, и больше ничего. Если выбирать между мисс Баттеруорт и безумным бароном, я болею за барона.
— Да ладно вам. Это же книжка про любовь. Вы без сомнения должны принять сторону героини.
— Она кретинка. — Она снова на мгновение опустила глаза в книгу, с изумительной скоростью перелистывая страницы. — Я вам точно говорю, если барон не только безумный, а еще и кровожадный, то я очень надеюсь на его успех.
— Этого никогда не случится, — ответил Гарри.
— Почему вы так думаете? — Она снова провела рукой по волосам, пытаясь убрать их с лица. Ветер задувал их обратно, и Гарри эта борьба завораживала.
— Ведь автор — женщина, правда? — спросил он.
Оливия кивнула.
— Сара Горли. Никогда о такой не слышала.
— И это, по идее, любовная история?
Она снова кивнула.
Он покачал головой.
— Она ни за что не убьет героиню.
Оливия посмотрела на него долгим взглядом и тут же полезла в конец книжки.
— Не делайте этого, — упрекнул он. — Вы все испортите.
— Я не собираюсь ее читать, — ответила она. — Что я могу испортить?
— Просто поверьте мне, — убеждал он. — Когда любовный роман пишет мужчина, героиня умирает. Когда автор — женщина, все заканчивается гладко и сладко.
Губы ее слегка приоткрылись, будто она сомневалась, стоит ли обижаться на подобное обобщение. Гарри едва подавил улыбку. Он получал огромное удовольствие, сбивая ее с толку.
— Что же это за любовный роман, если героиня умирает? — подозрительно спросила она.
Он пожал плечами.
— Я и не говорю, что это логично. Но так и есть.
Она явно не знала, как к этому отнестись, и Гарри обнаружил, что ему страшно нравится просто сидеть и смотреть, как она разглядывает книгу. Она выглядела просто очаровательно, когда вот так стояла у окна, даже в этом своем жутком голубом халате. Волосы ее спускались по спине, заплетенные в одну толстую косу, и он не мог понять, почему ему только сейчас пришло в голову, что их беседу никак нельзя назвать подобающей. Он никогда не встречался с ее родителями, но даже представить себе не мог, что они одобрят поведение дочери, болтающей в темноте через окно с неженатым мужчиной.
В халате.
Но ему было слишком хорошо, чтобы об этом беспокоиться, и он решил, что если ее не заботят приличия, то и он не станет о них переживать.
