— Будешь?
— Так ведь мне нельзя, наверное, — засомневалась Женя, никогда всерьез не курившая, а только изредка, для компании, изображавшая процесс, не вдыхая, впрочем, горький дым, а лишь набирая его в рот.
— Тебе-то можно, — постановила Марго. — Это ребенку нельзя. Но ты ж его все равно рожать не будешь.
— Не буду, — согласилась Женя и взяла сигарету.
В этот раз она вдохнула дым так глубоко, как только могла. Голова сразу поплыла вслед за струйками голубого дыма. Сквозь вязкий дурман она подумала, что правильно решила обратиться к Маргоше. Маргоша практичная. Она обязательно что-нибудь придумает.
— Марго, что делать?
— Для начала к Татьяне сходи, — посоветовала Марго.
— Уже была. Она говорит: ничего сделать нельзя. И направление не дает.
— Вот праведница! Можно подумать! Просто не хочет! — возмутилась Марго.
— Она говорит, нужно рожать второго ребенка, — пожаловалась Женя.
— На черта он сдался! Кому нужна эта колготня? Будешь сидеть как привязанная. Я бы ни за что не согласилась. Все эти кормления, пеленания, памперсы. Визги по ночам, болезни всякие. Мы уже не девочки — так себя загружать. Ох, даже подумать страшно!
— Не в этом дело. То есть, конечно, и в этом, — поправила себя Женя. — Но главное — если я сейчас от дел отойду, Паша один ни за что не справится. И все наши усилия — коту под хвост.
— Точно. Заглотит вас какая-нибудь акула бизнеса, и прости-прощай. В общем, так! — Марго выпрямила спину, мобилизовавшись для генеральных действий. — Попробую тебе помочь. Есть у меня один знакомый, он любое направление соорудит. Придумает краснуху какую-нибудь. Или еще что-нибудь.
— Ой, Маргошка! Что бы я без тебя делала? — обрадовалась Женя.
Нет, не зря приехала она среди ночи к подруге. Маргошка любую проблему расщелкает как орех. И все у нее просто: ни сомнений, ни колебаний, ни терзаний. Себя Женя порой ненавидела за вечные самокопания и самоистязания. Надо учиться относиться к жизни как Маргоша. Кому нужны в наше время эти сантименты? Праведники обычно создают себе и окружающим миллион ненужных сложностей.
Ночью Женя долго не могла уснуть. В окно ярко светила луна, повисшая, как зрелый плод, на ветке тополя. Монотонно тикали часы, и им в такт мерно капала вода из кухонного крана. Где-то этот тревожный однообразный стук она сегодня уже слышала. Только где? Она никак не могла вспомнить, это беспокоило ее, словно от того, поймает ли она неуловимо ускользающую истину, зависит успешное избавление от ненужного плода.
