И никто вас сюда не неволил-с!
- Есть закон... - начал Зелинский, - закон о всеобщей воинской повинности. И я не намерен терпеть...
- В солдатах, да терпеть не намерен? - переспросил Львович. - Гречко, ко мне!
- Слушаю, ваше благородие!
- Подпоручик, ничего не хотите фельдфебелю сказать?
- Я? - смутился Беляков. - Не понимаю вас, Герман Арсентьевич.
- Нижний чин дерзит, а вы не понимаете?
- Право, не знаю. Только раз, и то попробовал...
- Солдат девку только раз попробовал, - вздохнул Львович, - а она сразу двойню родила. Не так ли, Зелинский? Или что там у вас в лупанарии случилось...
- Я вас вызываю! - бешено выкрикнул Зелинский, роняя струйки зажатого в кулаках песка.
Львович подбородком указал на него фельдфебелю:
- В лагерь. Ретирадные места чистить. А на ночь - под арест! Щей и каши не давать, только хлеб и воду. Табаку не давать. Ты у меня послужишь!..
- Опричник! - выкрикнул Зелинский. - Сатрап!
Кулак Львовича мягко прилип к скульптурному лику Зелинского.
- Герман Арсентьевич! - выдохнул подпоручик Беляков.
- Палач! - промычал Зелинский, вырываясь из рук фельдфебеля Гречко и подоспевшего ефрейтора Казимирского. И вдруг, пуская носом алые пузыри, Зелинский разрыдался.
- Баба - вздохнул Львович. - Идемте-ка, подпоручик, возьмем воздуха. И не надо вопросов. Ответ один: на службу не напрашивайся, от службы не бегай.
И все же вечером подпоручик Беляков не вытерпел.
- Герман Арсентьевич, - осторожно спросил он. - Как всё-таки Зелинский в армию попал?
- Я здесь, Инезилья, стою под окном... - устало промурлыкал Львович. - Тьфу ты черт, привязалось! Попал как? Извольте: спьяну взял гулящую из веселого дома. Купил станок, чтоб чулки вязала и тем кормилась. А через месяц ее без памяти в больницу свезли: повадился есть-пить не давать, да гирькой по голове учить, гимнастической. Мало того, что выкинула, так еще дурой стала и без ног теперь лежит.
- Бог ты мой! - проговорил Беляков.
- Оно бы и пусть, да отца-сенатора подсидеть решили. В общем, выбирать пришлось: в Сибирь или, как говорится, пускай его потужит. Да плюньте, подпоручик! Еще не такого насмотритесь. У меня сын, представьте, в Германию чуть не босой поехал, электричеству учиться. А там прусские русских в очередь ставят: сначала, дескать, мы опыты делать будем, а они после нас. И чтобы профессоров слушать, их на первые скамейки тоже не пускают. А почему, спросите?
Беляков пожал плечами.
- А потому, Роман Романыч, что такие вот благодетели у нас воду в университетах нынче так замутили, что учиться там нечему стало. Только революцию крутить и жжёнку пить, да падших спасать, мать их... Ну-с, что там у нас в яме? Подпоручик, черт возьми, когда вы командовать научитесь? Гречко!
