Сегодня, когда мы знаем, какие страдания и гибель принес Гитлер сотням миллионов, кажется непостижимым, как можно было продлевать хоть единый день пребывания его на земле. Но не забудем религиозных взглядов квакеров, которые отказываются от насилия даже в целях самозащиты, а в памяти Гувера к тому же остались процветающая довоенная Европа 1913 года и послевоенный хаос и нищета. Он относился к войне с ужасом и отвращением и не хотел, чтобы его народ, его страна были снова вовлечены в тяготы и бедствия.
Почти все шесть военных лет Гувер провел в Пало Алто. Еще в 1919 году он решил создать архив документов прошедшей великой войны. Начинать надо немедленно, по горячим следам, пока документы не разошлись и не потерялись. С парохода, который вез его из Франции в Америку, он телеграфировал в Стэнфорд: найти двух-трех толковых людей, сейчас же послать их в Европу, он выделит им 50 тыс. долларов. Экспедиция практически начала работу в 1920 году, когда сам Гувер принял непосредственное участие в «подборе кадров». Именно он нашел и принял на работу Франка Гольдера, выходца из России, который сумел заключить договоры о приобретении документов с двумя ключевыми фигурами противостоящих русских лагерей: с советским наркомом Луначарским и видным белым архивистом генералом Николаем Головиным. Долгое пребывние Гувера в Стэнфорде во время Второй мировой войны укрепило положение института и привлекло к нему многочисленных спонсоров.[5]
Смерть Рузвельта вернула Гувера в большую политику. Новый президент Гарри Трумен был одним из тех людей в США, которые соглашались с Гувером, что лучше бы «одна собака сгрызла другую» без того, чтобы Америка вмешалась в войну. В Вашингтоне о повороте гуверовской судьбы догадались не сразу, и, когда Трумен назначал адмирала Страусса руководителем комиссии по атомной энергии, адмирал честно сказал: «Знаете ли вы, господин президент, что я „черный“ гуверовский республиканец?» — «Конечно, я это знаю. Что касается Гувера… Вы можете не знать этого, но я отношусь к нему с высоким уважением. Я думаю, что он великий американец, и настанет день, когда он будет признан даже теми, кто ныне поносит его».
1 марта 1946 года, спустя 13 лет, Гувер вошел в Белый дом. Европа снова, как 28 лет назад, стояла перед катастрофой, и Трумен попросил «лучшего организатора борьбы с голодом» направиться в Европу и в Азию, ибо мир стал глобален во всех отношениях. «Вы знаете о голоде больше, чем кто-либо на Земле», — сказал президент.
