— Это город Самандар, — торжественно объявил алан. — Настало время, други, прощаться.
— Город? А почему синий?
— Тень. Издалека всегда так.
— Сам он дар… Что сие означает?
— Саман — глина, смешанная для крепости с рубленной соломой. Дар — ну, как это… столп, стена, что ли. Выходит, Глинобитный столп. Он сложен из саманных кирпичей. Персы строили для хазар, — потому и название персидское.
— А-а. Что ж, значит, не сегодня-завтра мы, бедные, предстанем пред очами великого хазарского кагана?
— Вчера гонец доложил: кагана нет в Самандаре. На Итиле будет зимовать.
— Ого! Нам еще на Итиль тащиться?
— Нет, наверно, — при наместнике останетесь, при Алп-Ильтуваре, савурском беке.
— Кто — савуры?
— Большое племя хазарское.
— Ну, нам все равно, каган ли, бек ли. Только б дойти скорей до места. Ноги уже не несут. Ты подумай, откуда плетемся — от самого Днепра! Где Днепр, где чертов Угру. Рехнуться можно.
— Жаль, проклятый урус, ты ускользнул от моих когтей, — сказал Роману, подъехав, бек Уйгун, брат покойного Хунгара.
Роман и не знал, что Уйгун в караване! Э, да что ему теперь какой-то Уйгун?
— «Покорные богу», как именуют себя головорезы халифа Абд аль-Мелика, терзают Армению, сеют смерть и опустошение в Иберии, разоряют Албанию. Великая беда. Великая напасть. Возможно ль смотреть без содрогания на адские муки этих трех несчастнейших народов? Господи, помилуй! — проповедник перекрестился.
Алп- Ильтувар, темноликий, скуластый, с жидкими висячими усами, сказал сухо и строго:
— Тебе-то что, византийцу, до их страданий? «Византийцу? — удивился Роман. — Выходит, он все-таки ромей».
Их было трое в огромном княжеском шатре: Киракос, бродячий проповедник учения Христова, савурский бек Алп-Ильтувар и его новый, особо доверенный слуга и телохранитель, честный христианин Роман, который, придя в Самандар, был сразу определен на эту высокую должность по настоянию и ручательству святого странника.
— Армене, иберы, албаны — наши единоверцы, — ответил Киракос. — Разве зазорно заботиться о братьях и сестрах во Христе? Я обязан душою за них болеть.
— Да, — кивнул савур, тонко и понимающе усмехнувшись. — Тем паче, что эти братья и сестры во Христе платили раньше, до прихода «покорных богу», дань твоему императору. И ему хотелось бы вновь взять их под свою добрую руку.
Проповедник внимательно глянул в узкие черные глаза савура.
— А почему бы нет? Сказал Христос слугам Иродовым во храме Иерусалимском: «Воздавайте кесарю кесарево, а богу — богово».
