— Утешил, — сплюнул Карась. — На кой ляд мне бог да премудрая вера твоя, ради чего я должен ее на шею свою надеть?
— Ради блаженства вечного, — терпеливо пояснил старик, не смущаясь грубостью язычника. — Ради него, оного блаженства, стоит терпеть нужду и гонения на земле. Сам Христос подвергался гонениям за божью правду, которую сеял в умах, был выдан властям учеником своим неверным Иудой Искариотом и распят на кресте, как смутьян.
Почему сын божий позволил себя казнить?
Он сам, по доброй воле своей, взошел на крест.
И, принеся себя в жертву за все грехи людей, унаследованные ими от Адама, омыв их кровью своей от вековечной скверны, сойдя в ад и воскреснув, он раз навсегда избавил людей от греха, примирил их с богом, успокоил гнев бога за их ослушание.
Потому — Искупитель.
И теперь довольно уверовать в Христа, следовать его учению, соблюдать его десять заповедей — и ты приобщишься к спасению.
В этом суть учения Христова.
— Ты говорил: бог един, а их, выходит, два — отец и сын.
— И дух снятой.
— А это что?
— Откровение божье.
— Значит, их трое?
— Он триедин.
— Сам себе отец, сам себе сын, и еще — дух святой? Помню, родился у нас от черной коровы телец о трех головах, — вся наша весь со страху разбежалась. Сама корова — и то… рехнулась от сумления, стала курицей кудахтать, — приврал он из озорства. — Ну, сожгли их в хлеву… и корову, и тельца о трех головах.
— Перестань! — с досадой одернул его Руслан.
— Молчу. — Карасю и самому надоело спорить, перечить. Бог с ним, с богом ромейским. Пусть ромеи пятки ему лижут, что до него Карасю? Но все-таки не утерпел, съехидничал напоследок:
— Грехи-то искуплены, отчего ж на земле не стало лучше?
Руслан удивленно взглянул на земляка. Остер! А ведь прежде, когда они встречались в Семарговой веси или в Пирогостовом погосте, Руслану и в голову не приходило, что Карась нравом и разумом сродни изгою Калгасту, известному упрямством и неуживчивостью.
Был Карась человек, как все, — тихий, терпеливый, лишь иногда у него прорывалось наружу что-то буйное, злое. И люди дивились — мол, чего это он? Хоть и сами подчас то так же дурели. Сколько, наверно, было средь них таких упрямых, острых Карасей!
Но Руслан тогда об этом не думал.
Не думал… Почему? Потому что думать не умел. А сейчас — умеет?
Да, он уже знал, что научился думать. Оказалось, думать — дело трудное. Не легче, чем бревна таскать. Кровь к голове приливает, трудно дышать, устаешь, до того слабеешь, что мнится: сейчас подохнешь.
