— А ночью?
— Не знаю.
— Коней украдем, поскачем на Русь.
— Ладно. Посмотрим.
— Осилили, черти. Тех, которых схватили, убьют?
— Нет, наверно. Хазарин не даст. Скорей, своих бунтарей — в Корсунь, твоих земляков — в Самандар.
— А где Самандар? Далеко?
— О! Зело далеко. Степи. Горы. Много дней пути. Три раза столько, как от Днепра до Таны.
— Не дай господь угодить.
— Да. Оттуда на Русь уже не попадешь…
Затихли. Сон не сон, дремота не дремота. Отупение.
Дважды, туда и обратно, мимо лачуги проехали с криками конники. Пусть орут. Перестанут. Кто-то украдкой проник в жилье. Шарит, шуршит, наступая Руслану сквозь камышовую толщу на затылок, сгорбленную спину. Сплюнул. Выругался шепотом. Чуть скрипнул дверью.
Он представился смерду красноглазым, лохматым, крючконосым, с длинными клыками, торчащими вниз из углов искривленного рта. И кони, топот которых давно умолк, казались почему-то шестиногими. Степь вздымалась стеной, как гора…
Человек — на воле человек. Ушам, глазам и мозгу нужен открытый простор. Без него, в узкой дыре, накрытой страхом, человек сам становится лохматым, шестиногим и клыкастым.
…Ушел? Или стоит, сторожит?
Руслан устал бояться. Он в тихом бешенстве заскрежетал зубами. Топчут тут всякие голову. Хватит. Теперь он знал, что сильный и может бить. Он хочет бить. Он будет бить, убивать.
— Выйдем, — сказал он Кубрату.
— Давай. Надоело в яме сидеть.
Тростниковая решетка подстилки с треском распалась. В лачуге темно. Зато снаружи, сквозь раскрытую шаткую дверь, зовуще сверкают синие звезды. От порога ведет через черную воду к вольным чащам зыбкий мост из лунного света.
— Тихо! Идут.
Укрылись за углом.
Кто-то длинный заглянул в лачугу.
— Эй, Кубрат…
— Ты, Гейзерих? — шепнул старик у него за спиной
— Тьфу! Напугал. Был кто-нибудь?
— Был. Обшарил хижину. Ушел.
— А! Лезьте в лодку Скорей.
На том берегу, в черных камышах, внезапно взметнулся к зубчатым звездам раздирающе острый визг. Ударившись о них, изорванный, упал назад, в сырую пойму, клочьями хрипа и хлюпания. Руслан — оторопело:
— Это кто?
— Эбер. — Гот уперся жердью в мокрый берег. — Ну, как по-вашему… вепрь. Попал в чьи-то зубы…
— Куда плывем? — спросил Руслан у Гейзериха, когда, оставив холм позади, гот перегнал лодку к левому, в зарослях, берегу и медленно двинул ее, тыча в дно длинным шестом, против течения.
— К братьям.
— В степь с Кубратом хотели.
— Нельзя. Дозоры повсюду. Сразу попадетесь. — Помолчав, сказал с угрюмым одобрением: — Насолили беку. Хорошо.
