Метро и Геката, дне дочурки… память о них изъела сердце беглого мятежника. Он почти не думал о жене. Они устали друг от друга из-за проклятой беспросветной жизни. Но о детях Сфэр не мог забыть.
Он узнал стороной, что Ламприск, по указанию Асандра, продал его семью в рабство. И теперь каждую ночь Сфэру снились золотистые волосы и темно-карие глаза, синие глаза и черные волосы…
— Бог? — насмешливо переспросил молодой. — Какая тебе польза от него? Зевс, Асандр — не все ли равно? Два царя. Первый — небесный, второй — земной. Не подведут друг друга.
— При чем тут Зевс? При чем тут Зевс, я спрашиваю? Зевс тут при чем? Не об олимпийцах речь. От них толку не дождешься. — Сфэр понижает голос и шепчет чуть слышно: — Один башмачник еврей, дай бог ему здоровья, рассказывал: скоро явится спаситель человечества, чудотворец, друг тружеников и угнетенных. Будет, говорит, светопреставление, и Мессия совершит страшный суд. Сбросит богачей в огненный ад, создаст новое небо, новую землю. И тогда воскреснут к вечной жизни страждущие и обремененные — то есть мы, бедняки. Иудеи и эллины, скифы и маиты, и люди из других племен. И наступит блаженное царство, которому не будет конца.
— Неужели?
— Так написано у них в священных книгах.
— Мессия, Христос. Спаситель человечества, — произносит старик задумчиво. — Господи! Хотя бы скорей окончились мучения. Голод. Нужда. Горе. Ни человек ты, ни собака. Всякий, кто чуть посильней тебя, так и норовит усесться на шею. Нигде не найдешь справедливости. На кого уповать? Накажет, говоришь, всех богачей? — спрашивает старик с любопытством.
— Всех! Всех, я говорю. Всех!
— И не будет войн, засухи, мора?
— Не будет. Не будет, я говорю. Не будет.
— И скоро настанет этот самый конец света?
— Скоро. Скоро, я говорю. Очень скоро. Евреи, особенно понтийские, ждут его со дня на день.
— Смотри-ка! — поражается старик. — А мы не знаем ничего. Где живет твой башмачник?
— В Нимфее.
— Ты бы сводил меня к нему как-нибудь. Мудрый, видать, человек.
— Иудеи они все мудрые.
— Расспросить надо получше. Или он откажется со мной беседовать?
— Почему? Добрый старик. Велел приходить. Завтра вернемся домой, послезавтра съездим в Нимфей.
— Спаситель человечества. Мессия. Христос…
Рыбаки затихают.
Темные, забитые, истощенные голодом и трудом — изнурительным, не приносящим радости.
Утратившие в вековечной, жестокой и бесплодной борьбе против имущих веру в свои силы, потерявшие всякую надежду на избавление от бесконечных тяжких забот.
