Томский принял решение. Передвинул флажок предохранителя гранатомета в боевое положение, излюбленным приемом уперся плечом в пистолетную рукоятку «калаша».
— Как бабахну — бегите. Потом меня прикроете.
Толик прицелился туда, где, как ему казалось, заметил стрелка, и надавил на спуск. Выстрел. Оранжевая вспышка. Взрыв поднял клубы дыма. Томский услышал хруст битого кирпича под ногами бегущих друзей. На всякий случай выпустил в темноту пару очередей. Как только затрещали «калаши» Аршинова и Вездехода, ринулся к спасительному фундаменту сам. Перевалился через него, ударился грудью о выступающий из земли осколок бетона, крякнув от боли. Выжидая, пока отпустит, протер стекла противогаза.
Теперь, оказавшись в безопасности, следовало отыскать стрелка. Однако тот будто нарочно не давал о себе знать. Выждав минут десять, Аршинов перебрался за стену. Встал в полный рост.
— Не по душе мне это. Слишком уж тихо. Или ты, Толян, накрыл этого сучонка, или он выжидает, пока кто-нибудь из нас высунется.
Еще десять минут прошли в томительном ожидании. Никого и ничего. Группа оказалась на распутье. Продолжать путь, оставив за спиной снайпера, было бы самоубийством. С другой стороны, не менее глупо было дожидаться, пока стрелок соизволит себя обнаружить. Анатолий прошмыгнул к прапору. Через минуту к ним присоединился Вездеход.
— Ну, че, братцы? — Аршинов яростно пнул ногой стену. — Что постановит военный совет? Утра дожидаться будем, или как?
— Или как! — карлик сбросил на землю тяжелый вещмешок и вытащил из своей непременной сумочки резиновую трубку. — Я его найду.
Выполнить свое намерение Вездеход не успел. Раздался сдавленный крик. Несомненно, человеческий. Толик высунулся из укрытия. Взгляд сразу уперся в желтое пятно. На этот раз ошибиться было невозможно. Рядом с плитой-монстром стоял человек в желтом костюме химзащиты. В его позе было что-то странное. Он не пытался прятаться, а будто отдыхал, прислонившись к плите спиной.
Желтый? Проводник по миру кошмарных видений? Томский вернулся в укрытие, уступив место наблюдения прапору. Пусть разбирается сам. Если Желтый у плиты — не больше, чем галлюцинация, Лёха ничего не скажет, а если…
— Сдается мне, что это и есть наш снайпер, — сообщил прапор. — Скажу больше: с ним что-то случилось.
Не галлюцинация. У Толи свалилась гора с плеч. Браво! Труд сделал из обезьяны человека, а хорошая взбучка поможет превратить полугэмэчела Томского в нормального мужика.
