Он вздрогнул от одной мысли: на ум пришло слово «изнасилование», которое он часто слышал, но не очень понимал. Вот, значит, что могло произойти! А потом скандал, унижение…
И все-таки Деби понимал: он тогда не сделал того, что обязан был сделать. Встретить бы этого молодчика сейчас. Уж Деби постарался бы, чтобы он до конца своих дней не смог приставать к женщинам.
Деби хотел было пожаловаться в полицию, но мать его отговорила. Пришлось бы устанавливать личность преступника, а кто отличит одного белого солдата от другого? Самое же главное — нельзя допустить, чтобы кто-нибудь на свете проведал об оскорблении, нанесенном людям высшего круга, у которых бывает в гостях сам начальник гарнизона!
В тот же вечер Деби пришел к выводу, что мать права. Лучше все забыть. Чем больше людей узнает, тем унизительнее все это будет для нее. Никому не надо рассказывать, даже отцу и сестре.
Деби без сна лежал в постели, глядя в темноту в сырой от пота рубашке. Он строил планы мести.
Борцы Свободы гордились тем, что они самая опасная группа террористов, если не считать действующих в Бенгалии. За три года у них составился солидный список достижений. Тщеславие Борцов подогревалось и тем, что их глава Шафи Усман был самым популярным человеком во всей провинции. Английская полиция пообещала тысячу рупий любому, кто предоставит информацию, способствующую «его захвату живым или мертвым». Так говорилось в официальном обращении.
Однако никого захватить не удалось. Скорее всего потому, что организация была малочисленная, дисциплина в ней строгая, и руководитель никогда не позволял им без нужды рисковать. Но главной гарантией безопасности оказалось все-таки то обстоятельство, что у Шафи Усмана были приятели в полиции. Все члены организации знали об этом.
Они были пламенными патриотами, посвятившими жизнь свержению английского правления в Индии. Каждого, кто представлял это правление, англичанина или индийца, они считали своим врагом. Любое проявление английского господства было для них мишенью. «Джай-Рам!» — так они тайно приветствовали друг друга и отвечали: «Джай-Рахим!» Имя Рамы священно для индуса, Рахима — для мусульманина.
В обстановке острых разногласий между индусами и мусульманами, возглавившими национальную борьбу против британского ига, движение террористов стало чуть ли не единственным островом сплоченности. Все они мечтали, рвались умереть за родину, и нужен был такой авторитетный руководитель, как Шафи, чтобы удерживать их от бессмысленных жертв. Шафи Усман совершенно не поддался волне религиозного фанатизма, затопившей страну. Под его началом объединились индусы, мусульмане, сикхи, убежденные в том, что именно им и их единомышленникам в других штатах в конце концов суждено вышвырнуть англичан из Индии. Ничего общего не имели они с непротивленческой агитацией Ганди и его последователей. Белые господа, считали они, пренебрегут малодушной пассивностью гандистов. Апостолы ненасилия в их глазах были врагами нации, пытающимися лишить народ способности к сопротивлению. Они подозревали даже, что англичане втайне поддерживают движение Ганди, чтобы укрепить свою власть. Недаром Индийский национальный конгресс основал англичанин
