Деби, как и все его друзья, ненавидел англичан. Эта ненависть и собрала их вместе: индусов, мусульман, сикхов. Люди разных религий, они, как братья по крови, объединились под знаменем освобождения. Они стали Борцами Свободы.
К девятнадцати годам Деби-даял осуществил свою мечту — мышцы его стали упругими, реакция мгновенной, движения кошачьими. Деби знал, что ему не составит теперь труда отбить любое нападение: ребром ладони, затвердевшим от постоянных ударов о дерево, он рассечет своему врагу горло или нанесет сокрушающий удар коленом в пах. Он жаждал теперь проверить себя в деле, встретить врага, которому он со спокойной совестью нанес бы разрубающий удар по позвоночнику, сломал бы руку приемом под названием «локтевая закрутка» или сделал бы до конца дней кастратом, разнеся вдребезги все, что для этого нужно разнести.
Подготовка заняла шесть лет, но дело того стоило. Шесть лет неустанной тренировки, железной дисциплины, не говоря уж о соблюдении ритуала самого искусства дзю-до. Каждый день он должен был, преклонив колени перед святыней, опоясанной черным ремнем, возносить молитву и торжественно клясться никогда не применять искусства дзю-до иначе как для самообороны. Он никогда особенно не верил во все эти «мумбо-юмбо»[27], по Томонага, японский инструктор, настаивал на соблюдении ритуала.
Тучный, несимпатичный, обманчиво рыхлый Томонага более всего напоминал бледно-желтую чесоточную гориллу, или, может быть, пресмыкающееся, глядящее на мир слезящимися глазками и шипящее сквозь темные зубы. Однако он занимал высокое положение во внутренней иерархии дзюдоистов, дающее право носить пояс черного цвета.
— Никокта не тавите на позвоночника, — предупреждал Томонага своих учеников, — и никокта не бейте межту ноги.
Все это хорошо для профессиональных борцов, обязанных соблюдать правила игры. Он, Деби-даял, намерен давить на позвоночник или на адамово яблоко белого врага изо всех сил. Он не постыдится ударить ниже пояса. Только этому и следовало научиться — калечить, бить, уничтожать. И к чертовой матери Томонагу, его святыню и весь профсоюз дзюдоистов.
Если бы он владел этим искусством шесть лет назад!
С отвращением вспоминал он себя прежнего — тщедушного, избалованного, разодетого юнца, типичного сыночка богатого папаши. Как легко подбросил его тогда в воздух детина с бычьей шеей — солдат шотландских пограничных войск.
Это произошло летом 1933 года. Отец впервые уехал в путешествие по Европе, Сундари была с подругами в летнем студенческом лагере. Поздно вечером он на велосипеде возвращался домой из кино и собирался пройти через заднюю калитку, потому что мать думала, будто он играет в травяной хоккей. Зачем ей знать, что вместо этого он смотрел фильм с участием Нормы Ширер
