Собственный голос показался Гьяну тихим и жалобным, словно хныканье ребенка.
Снова раздался гортанный гогот Вишнудатта, но в этот раз он не умолкал еще дольше.
— Ты когда-нибудь слышал, что такое апелляция, а? Ты, закорючка из колледжа! Твой братец знает об этом, расспроси-ка его.
— Апелляция? Куда еще жаловаться? Ведь окружной судья приказал…
— Чихал я на твоего окружного судью… — издевательски прервал его Вишнудатт. — А вы не слыхали про такую штуку — Верховный суд в Лахоре? И еще есть на крайний случай Тайный совет в Лондоне, где понадобится очень много рупий, чтобы выиграть дело. Для Верховного суда вам придется продать Малый дом, а уж про Тайный совет и говорить нечего. Кстати, сколько вы просите за дом? Я мог бы купить…
— Собираешься ты сматываться отсюда или нет?! — пронзительно крикнул Хари.
— Нет! — заявил Вишнудатт. — Занимайтесь своим делом, ребята, — приказал он работникам. — Не обращайте внимания на эту шушеру!
Никто не шелохнулся. Работники как завороженные стояли по щиколотку в грязи, каждый в кружке своей тени. Они следили за развитием событий.
— Ну что ж, тогда я выброшу тебя сам отсюда, — предупредил Хари и двинулся к строению.
Гьян снова попытался удержать его, но Хари зло отмахнулся и даже не стал оборачиваться.
Гьян ослабел от страха, он весь дрожал, но все-таки поплелся за братом по узкой тропке к хижине. Пот с него катился ручьем, губы слиплись.
Некоторое время Вишнудатт не покидал своего места, провоцируя их подойти поближе, потом он круто повернулся, бросился в дом и тут же опять появился с длинным топором в руках. Иссиня-черное, широкое лезвие сверкало на солнце. Он загораживал дверь — приземистая, изогнувшаяся толстая кошка, приготовившаяся к прыжку.
— Ни шагу больше! — закричал он. — Остановитесь! Предупреждаю! Предупреждаю в последний раз!
Но теперь решимость Вишнудатта несколько поколебалась. Едва различимая дрожь в голосе выдавала его испуг и неуверенность. Зато Хари не потерял самообладания, с искаженным от гнева лицом, но хладнокровный, он шел легкой походкой, мерно размахивая руками. Потом вдруг остановился, повернулся и обнял Гьяна за плечи.
— Подожди тут, — шепнул он. — Я хочу сам с ним разобраться.
В первый момент Гьян невольно ощутил облегчение, но постарался прогнать от себя это чувство.
— Нет, я хочу быть с тобой… что бы ни случилось, — взмолился он, хотя каждое слово застревало у него в горле.
На самом деле Гьян не хотел идти вперед. Его так и подмывало возвратиться назад, удрать с этого чертова поля и никогда больше сюда не приходить. Не ему нужна была земля, а Хари, их отцу, их деду. Его, Гьяна, путь — ненасилие.
