— По-моему, не стоит идти в поле, — прошептал Гьян.
Хари резко повернулся, зло посмотрел на него и выдернул руку.
— Не ходить в поле?! Это мое поле! Наше — твое и мое!
— Давай лучше вернемся и сообщим в полицию. Покажем им решение суда. А может, стоит посоветоваться с адвокатом? — предложил Гьян.
— Хватит с нас адвокатов! — огрызнулся Хари. — Я им сам все разъясню, вот этими руками, если потребуется.
Страх, теперь уже самый настоящий, охватил Гьяна.
На опаленной солнцем вырубке в джунглях стояла гнетущая тишина. Даже колокольчики волов замолчали. Гьян несколько раз глотнул воздух, чтобы не было так сухо во рту, и машинально двинулся за Хари. Плечом к плечу перешагивали они ветви поваленного дерева, плечом к плечу дошли до самой середины поля.
Конечно, работавшие там люди видели их, но продолжали трудиться с преувеличенным старанием, притворившись, что ничего не замечают.
— Кончайте тут копаться! — выкрикнул Хари в ярости. — Вон! Прочь отсюда!
Работники посмотрели на двух братьев и, немного поколебавшись, отложили кирки. Смуглые, почти черные, они медленно распрямлялись, похожие на пугала в ослепительном свете солнца, — каждый посредине маленького темного пятна собственней тени.
И тут из приземистой хижины на опушке джунглей, построенной еще их дедом Дада, появилась знакомая коренастая фигура. Мрачный и угрожающий, Вишнудатт смахивал на кабана, вылезшего из своего логова. Он стоял, пригнувшись в дверном проеме хижины, как в раме, голова наклонена вперед, живот выпирает по обе стороны туго затянутого парусинового ремня, толстые и короткие ноги широко расставлены.
— Убирайтесь с моей земли! — завопил Вишнудатт, — вы перешли границу!
— Это наше… Наш дом!.. Наше поле!.. Я пришел получить назад свое добро, — крикнул в ответ Хари. — Это ты перешел границу, ты и твои люди! Шакалы, жрущие падаль! И сыновья шакалов! Не уйдешь сию же минуту, так мы тебя вышвырнем отсюда!
Вишнудатт закатил глаза и расхохотался деланным смехом, издавая лающие звуки, похожие на сухой горловой кашель. Потом он заявил:
— Ну что ж, прогоните нас! Подойдите и прогоните, если сумеете!
Гьян видел побледневшее от ярости лицо брата, его сверкавшие ненавистью глаза, сжатые кулаки, красную, налившуюся кровью шею, но сам он ощущал лишь холодный, липкий страх, заставлявший его зябко дрожать под палящим солнцем, несмотря на струившийся по всему телу пот.
Он заставил себя обратиться к Вишнудатту:
— Ты же знаешь, что мы выиграли дело! Судья приказал возвратить землю нам.
