Легкая дрожь охватила Гьяна. Он услышал, что Сингх снова обращается к нему:
— Расскажите, пожалуйста, как вы оказались среди последователей Ганди?
Действительно, как? Была ли это мгновенная слабость, бурный порыв, охвативший его в момент жертвоприношения, когда он отдал свою единственную дорогую вещь? Или так повлияло на него странное видение — красавица, швыряющая в огонь манто?
— Каждый патриот, каждый, кто стремится к освобождению страны, — последователь Махатмы Ганди, — ответил он.
— Ну нет, — возразил Сингх с презрением в голосе. — Я отнюдь не сторонник Ганди, но смею считать себя патриотом.
— А ты когда-нибудь встречался с Ганди? — спросил Деби-даял.
— Не встречался. Но я видел его. Он был как… бог! — вдруг вырвалось у Гьяна. — Только он один способен привести нас к победе. Даже Неру стал его учеником, да что там… вся страна. Если есть у нас какая-то надежда на освобождение, то она в его движении, в ненасилии.
Сингх покачал головой.
— Сколько вреда принес этот человек своей гипнотической силой! Приведите мне хотя бы один исторический пример, назовите хотя бы одну страну, которая сбросила иноземное иго без войны, без насилия?
Сердясь на самого себя, Гьян пытался найти ответ. Он взглянул на Сингха. Этот тип сам носит традиционную бороду сикха, а издевался над его, Гьяна, ладанкой. Да еще пытается его переспорить.
— Ганди — бог, — заявил Гьян вызывающе. — Только он принесет свободу Индии.
— Хотя бы один пример? — повторил Сингх, словно не слыша. — Всего лишь один. — Он мотнул головой и сам ответил на свой вопрос: — Не существует такого примера. Свободу надо завоевать. Завоевать жертвами. Нужно пролить свою кровь, а не отказываться от мелких удобств и напяливать белые шапки. И за это нужно сидеть в тюрьме. Вспомните Америку — Соединенные Штаты! Они решились воевать. Или Турцию! Или даже нашего Шиваджи[7]… Ненасилие — философия овец, кредо трусов. Это самая большая опасность для нашей родины.
Сингх говорил с жаром, его голос стал пронзительным, как у разгневанного проповедника. Едва заметный отсвет заката на суровом, обрамленном черной бородой лице делал его похожим на пророка или на человека, которого сжигает какая-то тайная страсть.
— Нет, — продолжал Сингх, — этого нигде не было, и этого не может быть у нас! Ганди отнимает у людей мужество, превращает их в овец, в скотину. Этим он лишь умножит число жертв. Миллион людей погибнет, миллион — говорю я вам! Вместо каждого, кто погиб бы в борьбе за свободу, Ганди погубит десять человек. Вот что принесет Индии ненасилие!
