В хату ввалились еще трое – двое волокли третьего. И третий опять казался знакомым. Мама бы такое знакомство точно не одобрила. И не разрешила бы.
Невоспитанный махновец выскочил из хаты. Его дружок, тощее создание в почти новой шинели и затрепанной фуражке, стал деятельно мешать всем сразу, укладывая этого третьего на лавку и сдирая с него кожанку.
– Какие милые кружева, – Паша никак не мог прийти в себя после боя. Крысюку надо бы ведро самогона выставить, за меткую стрельбу. И Демченко – тоже. И командиру. А вот кто вражескому командиру голову снес – прогрессор не разглядел. Не до того, когда именно на тебя несется вражеский кавалерист с саблей наголо. Командиру спасибо, вбил в рефлексы, как стрелять быстро да перезаряжать. Иначе Паша бы не любовался чужими комбинациями.
Зеленцова промолчала. Тощий белобрысый махновец ее не привлекал. Чухонец какой–то, там таких много. А вот дружку его, надеюсь, недолго осталось. О, вот и доктора какого–то привели.
– Какое убожество. Такое только моя семидесятилетняя бабушка носила.
Зеленцова опять промолчала.
Белобрысый стал изображать из себя брата милосердия, яростно копаясь в сумке.
– Руки ему держи, студент. А еще лучше – иди отсюда. Поищи плотника.
Белобрысого передернуло.
– Телегу чинить, телегу, а не гроб этому убоищу. Патология ходячая. Мои кишки бы по полю летали, а его только из седла вышибло, да пуля по ребрам чиркнула.
– А почему патология? – вот тут Зеленцова не выдержала.
– Он патологически везучий. Немцы вешали – не повесили, белые поймали – не повесили, комиссара подорвал – всю комнату отмывал.
– То есть как это – комиссара подорвал? Вы ж им сапоги лижете.
Командир хмыкнул. Он и в ухо за такое мог дать, но на данный момент у него были дела поважнее. Зашивание раны, к примеру.
– Придержи язычок, кралечка, – махновец в тельняшке не отводил от нее восхищенного взгляда, – уже нет. Еще с начала зимы. Мы у них патронов попросили, на зерно поменять хотели – а они нам дулю да продразверстку. А мы им – палю да петлю.
– На кол сажаете? И как?
– Марудно. Они потом почему–то быстро дохнут.
– Потому что у тебя руки не тем концом вставлены.
Палий. Очухался уже. Глаз, правда, не открывает. От и хорошо.
– Видели такое? Уже вякаем, муху отогнать не можем, а уже вякаем. Ты мне поговори!
– Напугал! – Палий уже соизволил открыть один глаз, – моряк, с возу бряк. Адмирал затонувшего корыта.
– Заткнитесь. Один контуженный, второй еще хуже. Трохим, отстань от человека.
