Виктор Кадде был на вахте, буфетчик кипятил чай, а Кауфман пришел сюда с тоски. Он даже не мог понять, что это такое: тоска или болезнь какая... Вдруг нашло что-то, без всякой причины, сдавило горло и не проходят -- хоть бейся головой о стенку...
-- Ну что? -- сказал он буфетчику. -- Гуляша бы сейчас с вермишелью...
-- Слышь, Кофман: попроси капитана, чтоб меня взял на бот...
-- Достанешь еду?
-- Есть банка тушенки...
"Воробей, воробей, серенькая спинка, ты куда, воробей, дел мои картинки..." -- вспомнились Кауфману слова детской песенки, которую он услышал утром по радио. Слова эти прямо выворачивали душу... "Что я тебе сделал? -- спрашивал Сергей неизвестно у кого. -- Чем я перед тобой провинился? Зачем я живу, заработал кучу денег, зачем моя жена ждет ребенка? Почему мне плохо, а ему нет?"
Кауфман внимательно посмотрел на буфетчика.
Буфетчик был на вид пацан, хотя ему уже перевалило за тридцать -красивое бессмысленное лицо, папироска во рту, на шее фасонисто повязан шелковый платок, а рубашка грязная, прямо лоснится, и лысеет он как-то по-дурацки -- с затылка... На буфетчика уже был подготовлен приказ об отчислении, его увольняли по сорок седьмой статье. Он принес капитану обед, а тому не понравилось обслуживание: в компоте барахтался таракан, а по гарниру был рассыпан пепел от папироски, а сам "бычок" лежал на тарелке -буфетчик по рассеянности уронил его... Это был нахал из нахалов, но еще неприятнее было видеть, как он опустился. Даже трудно было поверить: кажется, совсем недавно пришел сюда из пароходства -- веселый, опрятный малый, любо было поглядеть на него... А случилось с ним вот что: на пароходах была дисциплина, города открывались через несколько суток, а там были кинотеатры, девушки, а здесь была тяжелая работа, кровь и вонь, все пеклись о плане, о заработке, все с утра до ночи были на промысле, а буфетчик оставался на судне и никому до него не было дела...
"Это хорошо, что его выгонят, -- подумал Кауфман. -- В этом будет его спасение: пойдет на какое-нибудь судно, и все изменится у него... "Воробей, воробей"... При чем тут воробей? При чем тут воробей, если есть буфетчик..."
Кауфман поднялся из-за стола и пошел в машинное отделение. Спускаясь по трапу, он услышал голос старшего механика -- тот распекал за что-то вахтенного моториста. Кауфман вспомнил, что стармех просил его испытать двигатель на боте, -- это был новый челябинский дизель, который поставили вместо финской "Майи". Сергей не выполнил просьбы механика, ему не хотелось торчать в боте под дождем, и сейчас, чтобы избежать неприятного разговора, Кауфман повернул обратно. Он поднялся в рулевую, к матросам.
