После того как улов выгрузили и сдали на склад, а Юло и Марти отправились домой, три рыбака зашли в правление колхоза. Там, как всегда, было людно. Счетовод, зарывшись в бумаги, трещал на арифмометре, словно пускал из укрытия пулеметные очереди. В углу сидела группа рыбаков. Они молча курили. Здесь были почти все бригадиры ловецких бригад.
Вновь прибывшие подошли, поздоровались и тоже помолчали. Потом Томас Маала произнес:
— Расскажи, Яан.
Койт повторил свой рассказ о каспийском неводе-великане.
— Если Москва передает по радио, — закончил он, — значит, Москва советует. А совет Москвы — всегда нужный совет. Довольно нам держаться за старое! Довольно обходиться сетями-коротышками! Они больше для нас не годятся.
— Отчего не годятся? — возразил старый Николай Леппе, известный тем, что он во всем всегда сомневается, всем на все возражает. — Каспийские рыбаки завели неводы-великаны потому, что на Каспии рыбы много. А у нас рыбы мало. Нам нужны маленькие сети.
— Ну, много рыбы в Балтике или мало, сказать трудно, — заметил Густав Манг. — Нет еще такого арифмометра, на котором можно было бы подсчитать, сколько салаки в море. Но, по-моему, Яан Койт прав: большой колхозный лов требует больших сетей.
Два человека сказали свое мнение, а остальные молчали. Только трубки дымили вовсю.
Скоро потолок в комнате стал виден словно сквозь туман. Тогда, решив, должно быть, что надымлено как раз столько, сколько нужно, бригадиры все как один поднялись и пошли к председателю колхоза. В маленькой комнатке, кроме председателя Мартина Крусте, были и члены правления. Там тоже дымили, тоже вели немногословный, но значительный разговор. Впустую слов не тратили. Зато можно было не сомневаться: то, что здесь говорится, говорится всерьез, а то, что решается, решается накрепко.
Разошлись поздно вечером. Порешили так: пусть Яан Койт съездит на Большой берег, побывает на рыбном комбинате, узнает подробности о неводе-великане, о том, как его строить, как ставить.
