— Старая кляча! — крикнул он. — Ты осмеливаешься тронуть меня! — И повернулся к Мари: — А ты, дура, поторапливайся! Не все ли тебе равно, увидим мы тебя голышом в бронзе или в живом виде?
— Тебе придется отсюда уйти! — сказал старик.
— Синьоры! Синьоры! — повторял капитан удрученно.
— Тебя спасает только возраст! — рычал Тавера. — Не могу я бить старую клячу!
— Умоляю, Цота, успокойся, — жалобно просила Джина.
— Ну и евнух, — презрительно сказал Филанджери. — Ты не бьешь стариков. Только женщин бьешь. Особенно если старики способны выбить тебе зубы.
— Слышите? — воскликнул Тавера, который, очевидно, не ожидал такого отпора.
— Ведешь себя как мужчина, только когда ничем не рискуешь, а если что не так, зовешь на подмогу мамочку!
— Ну что, все слышали?
— Слышали, слышали. Они же не глухие. А теперь вон отсюда. От тебя скверно пахнет. Выход там. Без тебя легче будет дышать.
— Вы слышали? — повторил Тавера, призывая в свидетели Адриано и Рителли.
— Как же они могли не слышать?! — ответил старик.
Сент-Роз восхищался им, восхищался его боевым духом. Он понимал, что Тавера шаг за шагом отступает. Подбородок его дрожал. Губа нервно дергалась, а круги под глазами приобрели болезненную окраску. Что касается Мари, то она вела себя так, словно эта ссора ее не касалась, и с царственной беспечностью расхаживала по мастерской, поглядывая на бронзовые бюсты прелата с толстым бурбонским носом, на важную, надменную даму, на юного атлета с искаженным от напряжения лицом. При каждом шаге юбка ее соблазнительно колыхалась.
— Фило, остановись наконец, — сказал Адриано еле слышно.
— Пользуешься тем, что ты стар! — сказал Тавера. — Я ничего не могу с тобой поделать.
— Как и с женщинами! Ты ничего не можешь! Только оскорблять умеешь. Убирайся! Вон отсюда!
— Ну что вы! — мягко сказал Рителли.
— Вон отсюда! Я проветрю помещение, как только он уйдет.
— Поверьте мне, — сказал Тавера, обращаясь к Рителли, — я ухожу только из уважения к вам.
— Если ты уходишь, мы тоже пойдем, — сказала Джина, до смерти перепуганная.
— Все равно, — заметил Адриано, — вечер испорчен.
Тавера пожал плечами, будто хотел сказать: «Кто же виноват, если старый дурак шуток не понимает?» Руки у него дрожали. Чувствовалось, что он в ярости. Надевая пальто, он нервно кусал губы.
Мужчины вышли первыми. Женщины задержались около Филанджери и что-то тихо ему говорили. Старик поцеловал их обеих. Сент-Роз услышал, как Мари сказала ему: «Браво, чемпион!» Сент-Розу она издали дружески помахала рукой и вышла последней.
