Иерусалимский покер | страница 97
Но здесь я не ошибаюсь. Тот год был действительно особенный. Давай покажу, где все начиналось.
Джо последовал за ним в сад. По дороге Хадж Гарун останавливался, и восхищался цветочками, и все называл Соломоновой печатью.
Что ты такое несешь? спросил Джо. Они же все разные. Разве они не по-разному называются?
Не здесь. Здесь каждый цветок есть печать Соломонова. Видишь эту купель, О'Нолан?
Провалиться мне на этом месте, ежели не вижу.
Вот здесь-то я ее и встретил, прямо на этом самом месте. И в руке у нее была Соломонова печать.
У кого?
У царевны.
Куда делось солнце? спросил Джо. Почему мне кажется, что сейчас пойдет дождь?
Вот здесь, О'Райен. Тогда купель называлась Вифезда, ты знал?
Теперь я еще и О'Райен, пробормотал Джо. И все в одном лице. Какое созвездие, если, конечно, от этого есть хоть какой-то толк, когда иерусалимское время напрочь вышло из-под контроля. Бессмысленные небеса над нами и бессмысленная возня кланов здесь, внизу, в Священном городе. В городе, священном для всех.
Он расслабился и закрыл глаза.
В воздухе пахнет дождем, но все равно неплохо было бы сейчас вздремнуть. Прошлой ночью игра шла такая, что даже патриарх из Алеппо прозрел. Солидная порция ирландского самогона, а потом хороший послеобеденный сон, почему бы и нет.
Сигарета выпала у него из пальцев. Голова склонилась на траву. Тихий стон пришел в его сон издалека.
Я тону, О'Мира. Тону.
И впрямь тонет, подумал Джо, и все мы вместе с ним. Час за часом, день за днем, вот что с нами происходит.
О'Бойл, глиняные ноги, стонал голос все громче и ближе.
Точно, подумал Джо. Уж этого-то у нас не отнять, что есть, то есть.
О'Хэллоран, прошу тебя.
Глас отчаяния? Джо открыл глаза и увидел Хадж Гаруна посреди купели. Старик вошел в купель, чтобы посмотреть на свое отражение в воде, и попал ногой в вязкий ил. Он увяз по колено и не мог пошевелиться. Джо поискал шест, нашел и вытянул старика.
Еще бы чуть-чуть — и в самое яблочко, прошептал Хадж Гарун.
Да не так все страшно, сказал Джо. Тут не глубоко.
Не глубоко? Две тысячи четыреста лет назад — это, по-твоему, не очень глубоко?
Ах да, а я уже и забывать начал. Садись-ка рядом со мной, тут ты, по крайней мере, в безопасности.
Хадж Гарун улыбнулся и сел.
Все равно, прошептал он. Мне не надо было оттуда кричать, это во-первых. Нехорошо, когда слышат чужие люди. Это может их перевозбудить. Видишь ли, сексуальные подвиги вроде моих в наше время — вещь неслыханная.
