Тёзки | страница 8
Прозрачная и лёгкая, она походила на поверхность мыльного пузыря: по ней нет-нет да и пробегали какие-то волны, то зелёные, то жёлтые, то розовые. Паук вздрогнул, потом побежал на край паутины и вцепился в небольшую зелёную мушку. Покончил с ней и снова приполз в центр своей сети.
— Записывай, что же не записываешь? — ворчливо заметила Натка.
Тоша лёг на траву, положил под бумагу камешек и написал:
«Паук съел зелёненькую мушку…»
Едва успел записать это, как Натка завизжала и запрыгала:
— Ещё, Тоша, ещё!
Паук бежал теперь в другую сторону, где запуталась в паутине большая муха, но тут послышался второй удар о паутину — это билась небольшая гусеница. Паук быстро умертвил муху и бросился к гусенице.
— Пиши, Тоша, пиши, — возбуждённо кричала Натка, как будто не паук, а сама она охотилась за мухами.
«Ещё он съел большую муху…» — начал писать Тоша.
— Да ты что? — возмутилась Натка. — Он вовсе и не съел муху, а только откусил ей голову…
Тоша помуслил карандаш, зачеркнул всё и написал: «Ещё он откусил мухе голову и начал есть червяка…»
Пока Тоша и Натка сидели и писали, у них за спиной очутился Зюзя. Он, неловко усмехаясь, спросил:
— Вы что здесь делаете?
— Эх ты, храбрец! — сказала Натка. — Что же ты убежал? А нам вот работу дали!
— Я не испугался, а просто убежал… Я… Мне очень захотелось есть. На, ешь! — сказал он, протягивая Натке кусок хлеба.
— Подумаешь! — фыркнула Натка. — Ешь сам, если так проголодался.
Между тем, паук продолжал свою охоту: у него в паутине уже были две мошки, ещё одна гусеница и большая бабочка, которая всё ещё шевелила лапками.
Когда ребята пришли к Антону Ивановичу, он сидел за маленьким столиком в беседке и что-то писал. Его фуражка лежала на скамейке, и только сейчас Тоша увидел, что у него огромный чистый лоб, на котором заметна розовая полоска от фуражки. Сильно загорелое лицо его, казалось, излучало добродушие. Оно было в его серых глазах, окружённых тонкими морщинками, в одутловатых щеках, в больших, всё время улыбающихся губах.
— Ну, рассказывай, тёзка, что видел, — сказал Антон Иванович.
— Паук поймал четырёх мух: одну большую, другую поменьше, зелёненькую, и две мошки. Потом ещё два червяка и бабочку…
— А листья на дереве он не ел разве? — сурово спросил Антон Иванович.
— Н-нет, — растерялся Тоша и, глянув на Натку, спросил: — Ведь правда, Натка, не ел?
— Я всё время на него смотрела, — затараторила девочка, — а он только и делал, что ел этих мух и червячков.
