- Я уверена в вашем торжестве, Буров. Остались считанные минуты.
- Но я не хочу торжествовать с горечью в сердце, Лена... Я хочу в эти последние минуты, чтобы вы простили меня...
- Буров! Буров! Не надо...
- Нет, надо, Лена! Я не хочу никакого торжества, если не буду знать... что ребенка, которого ты родишь, ты будешь считать нашим. Разве я люблю тебя меньше оттого, что ты ждешь ребенка?
У меня сердце переворачивалось от этих слов. Я не знала, куда деваться, а он продолжал:
- Это будет наш ребенок, наш... Кто бы ни был его отцом. Я буду любить, как только способен любить свое дитя.
Елена Кирилловна усмехнулась.
- Лучше займемся излучателем, Буров. Надеюсь, что в своем замысле вы меньше ошибаетесь.
- Что вы хотите сказать?
- Я только ваша помощница, Буров. И я замужем.
Я похолодела: она замужем.
- Кто он? Где он? - спросил Буров.
- Если бы я знала! - вздохнула Елена Кирилловна.
И тут послышался голос академика:
- Эй, на излучателе! Где же вы там? Давай к берегу! Направляйте луч на северо-северо-восток.
Овесян как-то удивительно привычно командовал теперь проведением диверсии против "солнца", которое сам недавно зажег ценой таких усилий.
Я включила вездеход и повела его к берегу, буксируя излучатель. Сосредоточенный Буров шел рядом, нисколько не удивившись, что я - в кабине.
Сейчас все должно было начаться.
Я боялась дышать".
Глава четвертая
ЧЕРНЫЙ ГРИБ
"Не думал я, что мой репортерский каламбур будет всерьез обсуждаться в Совете Безопасности и послужит поводом для того, что потом случилось.
Мой пробковый шлем был пробит навылет. Может быть, было бы лучше, если бы дружественный нам снайпер, засевший, словно в густой роще, в листве баобаба, взял бы прицел чуть пониже...
Окопов в джунглях никто не рыл. Через "проволочные заграждения" лиан и "надолбы" из поверженных исполинов джунглей танки пройти не могли. В душной и пышной чаще солдаты сражающихся армий просто охотились друг за другом, как это испокон веков делали жившие здесь враждебные племена.
Но в джунглях щелкали не только одиночные выстрелы затаившихся охотников, не только трещали автоматы преследователей, не только бухали, разворачивая сцепившиеся корни, заградительные мины, поражая осколками вертлявых обезьян, которые так же кричали и стонали, корчась в предсмертных муках, как и раненные люди... Сквозь непроглядную гущу листвы, лиан, орхидей и стволов со свисающим мхом почти беззвучно, с неуловимым нежным пением летели стрелы...
