— Не имею понятия, все это собирал муж, — издали ответила хозяйка.
— Посмотрите, какая прелесть! — повернулся Крошко к Дружиловскому.
— Да, да, я уже видел. — Он подошел и тоже стал смотреть на портрет. — Откуда вы пожаловали в Ригу? — вдруг спросил он.
— Моя постоянная работа в Варшаве, — рассеянно ответил Крошко, не отрывая глаз от девочки с венком.
— А моя в Ревеле. Я издавал там русскую газету, но прогорел и теперь прощупываю обстановку здесь. Пока впечатление грустное. А у вас дела коммерческие?
Крошко оторвал взгляд от портрета.
— Вы что-то спросили? Извините меня, но я, когда вижу хорошую акварель, становлюсь глух и нем.
— Я поинтересовался, ваши дела здесь носят коммерческий характер, если не секрет, конечно?.. — спросил Дружиловский.
— Какие там секреты, — улыбнулся Крошко. — В общем, да, коммерция, но сказать, что успешная, означало бы солгать.
— Я столкнулся с невероятной ситуацией, — оживленно продолжал Дружиловский. — Русские, у которых есть деньги, не хотят вкладывать их в газету, и как бы вы думали — почему? Они боятся посольства красных.
— Вполне вероятно... вполне... — задумчиво согласился Крошко. — Красное посольство очень внимательно следит за тем, что пишут об их стране в местных газетах. Оно использует малейшую возможность для опровержения.
— Вы, я вижу, знаете о красных больше, чем я... — сказал шутливо Дружиловский.
— Нет, просто в их посольстве у меня оказался родственник, брат, так что моя информация точная, — спокойно ответил Крошко и, наклонясь к Дружиловскому, тихо спросил: — Здесь курить разрешается?
— Я сам тут впервые, — тоже тихо ответил Дружиловский. — Но, думаю, да... — он оглянулся и с улыбкой показал на стоявшую на столе огромную хрустальную пепельницу.
Крошко протянул Дружиловскому раскрытый портсигар.
— Попробуйте турецких, великолепный табак, без всяких примесей.
Они закурили. Выпятив губы, Дружиловский пустил вверх струю дыма.
— Крепкая штука, — он помолчал немного и спросил: — И что же, вы там тоже бываете?
— Где? — удивленно спросил Крошко.
— Да в посольстве этом, у красных.
— О нет. Мне идти туда опасно, — с улыбкой ответил Крошко. — Я ведь случайно встретил своего родственника здесь на улице, и мы с ним мило поговорили на нейтральной территории парка. Вот как бывает в наш все перепутавший век: жили в Киеве почти что на одной улице, ходили в одну гимназию, оба были взяты в армию защищать матушку-Русь, а потом сверкнула молния, грянул удар, и между нами — пропасть, которую не перейти. Несколько лет ничего друг о друге не знали... Самое удивительное, что он доволен своей судьбой и жалел меня. Ну а я, естественно, жалел его. На том и расстались...
