Ах, вот как! Над ней издеваются? Мало ей этого кошмарного дома, пропитанного чадом подгоревшей жратвы… этих ужасных, ужасных людей вокруг… этой наглой прислуги… мало того, что жизнь вот-вот пойдет под откос… так еще бренчать будут над ухом! Прямо по нервам! Весело им, да? Весело? Ну, пусть поют! И пляшут! Вот умрет она здесь, на грязной лавке, под их музыку… И не надо тыкать ей в лицо эту дурацкую кружку с водой! Она сейчас умрет, она хочет умереть, а они все пускай выплясывают вокруг ее костра!..
Что бы ни думала Дагерта насчет погребального костра для знатной гостьи, она оставила эти мысли при себе и предложила барышне подняться наверх и отдохнуть.
— Деточка, успокойся, — семенил отец за красной, растрепанной дочерью. — Деточка, не плачь, подумай о своем здоровье, пожалей папу, радость моя…
— Это ж надо, — задумчиво сказал Арби, глядя ей вслед, — какая прихоть природы! У зайчика родилась дикая кошка.
— Причем бешеная, — мстительно уточнил Верзила.
— Секли ее в детстве мало, — поставил диагноз Бурьян. И оба стражника — «мужланы с отвратительными рожами» — охотно согласились с разбойником.
— Барышня всю дорогу так?.. Или только нам решила удовольствие доставить? — обернулась Дагерта к гостю в синем плаще.
— Всю дорогу, — вздохнул тот. — Мы под конец готовы были за борт прыгать.
— И достанется кому-то такая жена! — посочувствовал неведомому бедолаге Кринаш.
— От такой жены на костер запросишься, — угрюмо согласился безымянный юнец.
Зря он подал голос. Дагерте надо было на ком-то сорвать досаду. Она вцепилась в парнишку, как ястреб в цыпленка:
— Ох, чуть не забыла! Ну и хозяйка! Коза-то, козочка моя, страдалица бедная! Господин обещал поглядеть, что с ней!
Парень позеленел, но покорно дал выволочь себя за локоть из трапезной. Кринаш не заступился. Врать в дороге — скверная примета. Вот она сейчас и сбудется…
Сверху донесся пронзительный женский вопль, грохнуло что-то тяжелое. Все разом глянули в потолок.
— Подался б я отсюда, — угрюмо сказал бородатый стражник, — да неохота мокнуть. Эй, парень… ты, с лютней, тебе говорю! У двери сидишь — глянь-ка, дождь не кончился?
Арби выглянул на крыльцо, вернулся, затворил дверь и ответил:
— Дождь нудный и затяжной, как мое безденежье. А все-таки скучно торчать под крышей. Да еще и спеть нельзя! — Он устремил умильный взгляд на Уанаи, которая чинно сложила руки на коленях и тихонько наблюдала за происходящим вокруг. — Я видел на том конце двора, под навесом, уютную скамеечку. Оттуда должен открываться вид на реку. Если барышня согласится вдвоем со мной полюбоваться красотой осени, я смогу рассказать много интересного. Побродил и по Силурану, и по Грайану, и по Гурлиану…
