Но они явились к Сэнди на следующий день. И сказали, чтобы мы помалкивали, а то и ему, Сэнди, грозит та же участь, что и Адаму. Тогда мы и сочинили историю насчет Бостона. Мы понимали, что полиция рано или поздно на нас выйдет. Нам требовалось алиби. Мы молили Бога, чтобы они поскорее убрались назад в свою Калифорнию, оставили нас в покое.
А теперь они нас не убьют?
Карелла решил, что идти к ним в одиночку — значит свалять дурака. Когда они с Мейером подошли к дому шестьсот один, три мотоцикла — черный, красный и серебристый по-прежнему находились на привязи. Карелла и Мейер вытащили револьверы и быстро поднялись на третий этаж. Они встали по обе стороны от двери в квартиру и стали прислушиваться.
— Сколько? — прошептал Карелла.
— Вроде четверо.
— Готов?
— Еще как!
Дверь выбивать плохо, хотя бы потому, что никогда не знаешь, что ожидает тебя по ту сторону. Можно слушать у двери час, насчитать пять или восемь человек, а потом, когда ты ворвешься в квартиру, окажется, что там целая рота с обрезами, готовая палить из всех стволов. Мейер насчитал четыре голоса. Карелле показалось, что и он слышал тоже четыре, причем два из них принадлежали Янку и Оксу. Карелла сомневался, что эти ребята могут быть вооружены, но гипотезу можно было проверить только экспериментальным путем.
Оставалось лишь вломиться в квартиру и арестовать всех, кто там был.
Карелла кивнул Мейеру, и тот кивнул в ответ. Карелла отошел от двери на несколько шагов, а затем с короткого разбега нанес резкий удар каблуком ниже замка. Дверь подалась, открылась внутрь, и Карелла по инерции влетел в квартиру. Мейер за ним, чуть левее. На кухне за столом сидели Вилли и Окс и пили вино. Янк стоял у холодильника и о чем-то говорил с мускулистым негром.
Окс резко вскочил со стула, и в руке у него блеснул кнопочный нож. Он рванулся к Карелле, собираясь пырнуть его, но тот выстрелил. Первая пуля не произвела на Окса никакого эффекта. Словно взбесившийся слон, он продолжал свой бег. Карелла выстрелил еще и еще, но Окс добежал до него, махнул рукой с ножом, и лезвие оцарапало Карелле лицо и шею, он нажал на спуск в четвертый раз, уже в упор, прижав ствол к животу противника. От этого угощения Окса отбросило назад, он врезался в стол и повалился на бок. На его губах запузырилась кровь. Он осел на пол и затих.
Все остальные словно окаменели.
Янк и негр у холодильника явно собирались прорваться к выходу. В глазах Янка появилось выражение, которое свидетельствовало о том, что ему больше нечего терять и что оставаться на месте для него — смерти подобно. Мейер сразу угадал это выражение, потому что видел его до этого раз сто. Он понимал, что Янк пойдет напролом, и потому представляет собой большую опасность.
