Начальник образцово-показательной колонии строгого режима во главе своих подчиненных стоял рядом с несколькими черными «Волгами», приготовленными для именитых гостей.
Шел снег с дождем, и осенний ветер гонял по взлетной полосе последние желтые листья.
Самолет задержался на четыре часа, встречающие успели промокнуть и промерзнуть до костей. Для того чтобы согреться и не подхватить простуду, они с молчаливого одобрения «хозяина» ходили по очереди греться в машину, где тайком употребляли горячительные напитки. «Хозяин» не отставал от подчиненных, и к прилету самолета бутылка армянского коньяка, предусмотрительно прихваченная им в дорогу, оказалась пустой.
Спустившись до последней ступеньки трапа, генерал остановился и нерешительно потоптался на месте.
Впереди была лужа из воды и мокрого снега, ему очень не хотелось мочить ноги, обутые в кожаные туфли на тонкой подошве. В спину ему нетерпеливо дышали адъютанты. Начальник колонии бросился навстречу генералу.
А у вас тут дождь? — полувопросительно произнес генерал, обращаясь к встречавшему.
— Да, дождь, — кивнул головой майор. На секунду задумавшись, он снял с себя шинель и постелил под ноги генералу.
Тот важно ступил на импровизированную дорожку, внимательно посмотрел начальнику колоши в глаза и, протянув для рукопожатия руку, отчетливо проговорил:
Хвалю за смекалку.
— На выходе из ШИЗО Мурада ждал хромой, тощий нарядчик. Он заглянул в формуляр и бесцветным голосом произнес:
— Ты зачислен в двенадцатый отряд, сто двадцать первую бригаду. На вечерней проверке должен стоять в своем отряде.
Мурад сдал на склад костюм, свитер, туфли и получил взамен робу, фуфайку, кирзовые ботинки и шапку-ушанку. Взяв подмышку тощий матрас, подушку и одеяло, он пошел в отряд. Шнырь отряда показал Мурад у свободную нару, записал его в регистрационный журнал и, потеряв к нему всякий интерес, заперся в каптерке.
Барак был пустым. Три бригады, входившие в состав отряда, находились на рабочей зоне. Бригада, в которую попал Мурад, занималась пошивом строительных рукавиц. Две другие работали на стройке. Мурад осмотрел помещение отряда, комнату ПВР**, умывальник и туалет. Везде были чистота и порядок. В туалете над писсуаром красовалась надпись «Подойди ближе. Не льсти себе». Мурад вернулся в спальное помещение, лег на нару и забылся тяжелым сном. Проснулся он от топота ботинок и шума голосов. Это возвращались из промзоны все три бригады, работающие в первую смену. Судя по внешнему виду, начальник колонии был прав, в основном это были «мужики», которые ни во что не вмешивались и уныло тянули свою лямку до конца.
