Рядом с Мэрреем опустился Уинт.
– Опять на холм полезем, капитан? – спросил он. Мэррей долго молчал, затем сел, сложил платок и, как-то странно поглядев на Уинта, сказал:
– Не знаю.
– Вместе с фургонами придёт и гаубица, – заметил Уинт.
Мэррей пожал плечами:
– Я считал, что так будет лучше.
– Это не важно, – сказал Уинт. – Тех, наверху, можно считать уже мёртвыми.
– Думаю, они сами этого хотели.
– Поэтому я и говорю: то, что произошло, не имеет значения.
– А я всё вспоминаю Фриленда, – сказал Мэррей. – Подождём гаубицу. Подойдут войска и из Додж-Сити.
Но ни фургоны, ни пушка не подошли. Мэррей, прождав до шести часов, послал сержанта Гити и солдата Хеннеси разузнать, не заблудился ли обоз где-нибудь между Целительной Палаткой и Дарлингтоном. Он также передал сержанту рапорт для полковника Мизнера и приказал отправить его с Хеннеси, как только они встретятся с обозом. Сам Гити должен был вернуться обратно.
Подумав, Мэррей добавил:
– Если нас уже не будет здесь, погрузите раненых в фургоны и отправляйтесь в Колдуотер. Там, кажется, есть врач.
– Если вас уже не будет? – переспросил Гити.
А теперь, сержант, отправляйтесь, – сказал Мэррей.
Он постоял, глядя, как оба кавалериста перебирались через поднявшуюся реку, и вернулся к своим эскадронам. После отдыха солдаты и лошади были в лучшей форме; уныние солдат, вызванное утренним поражением, рассеялось. Однако уже три дня солдаты получали сокращённый паёк, а потери убитыми и ранеными ослабили отряд. Пикета стерегли холм, но Шайены пока не показывались над траншеями и не делали попыток убежать.
Мэррей вспомнил рассказы о прошлом, об Орегонском Тракте и о первых караванах, проходивших через прерии. В те дни обстановка была совершенно иной, и всё же он сомневался, был ли хоть один караван поселенцев в столь отчаянном и безнадежном положении, в каком оказались Маленький Волк и его народ. Они были уже зажаты в тиски войсками, почти вдвое превышавшими их численностью, а отряд, посланный из Додж-Сити, полностью блокировал их путь на север; у них не оставалось ни одного шанса, что хоть кто-нибудь сможет прорваться. Если у них даже и были скудные запасы продовольствия, они наверняка уже израсходованы. Рано или поздно воины расстреляют свои последние патроны, а непрерывное бегство вконец измотает и всадников, и лошадей. Он слышал, что шайенские мальчики и девочки ездят верхом уже с четырёх лет. Накануне он был свидетелем такого наезднического искусства, какое даже трудно было себе представить, но он знал также, что ни один человек не в состоянии час за часом, день за днём скакать верхом беспрерывно. Они свалятся, даже если им и удастся убежать, хотя он не верил в это.
