Палатки были раскинуты в узкой долине, окружённой густым лесом, защищавшим её от солнца. Посередине пробегал небольшой ручей. Этот мирный, цветущий ландшафт показался вспотевшим солдатам, прискакавшим во весь опор, прохладным и восхитительным убежищем.
Они столпились на верхушке холма и, придерживая лошадей, обменивались замечаниями о том, что Шайены выбрали себе единственное сколько-нибудь сносное местечко в этой стране, напоминающей преисподнюю.
«И отсюда – прямо в тюрьму форта Рино!» – пожав плечами, подумал Мэррей.
Он приказал отряду спешиться, а артиллеристам навести пушку на индейскую стоянку. Коней отвели поближе к ручью, где они были под прикрытием, солдаты же рассыпались по гребню холма. Два фургона, предназначавшиеся для отправки индейцев в форт, были поставлены поблизости. Лошадей не выпрягли. Мэррей решил не дать индейцам опомниться, а загнать воинов в фургоны и двинуться обратно в форт.
Но когда солдаты разместились и закончили приготовления, все индейцы уже знали о прибытии отряда. Некоторые из них, вскочив на пони, разъезжали взад и вперёд, наблюдая за солдатами, остальные продолжали заниматься своими делами – чистили лошадей, переговаривались. Все индейцы – мужчины, женщины и дети,- казалось, намеренно игнорировали тот факт, что целый кавалерийский эскадрон вооружённых сил Соединённых Штатов Америки занял боевые позиции вокруг их стоянки и навел на них артиллерийское орудие.
Лейтенант Фриленд прибыл в форт Рино всего три месяца назад прямо из Вест-Пойнта. Он там наслушался о войнах с индейцами за все минувшее столетие, извелся от скуки и теперь возбуждённо расспрашивал Мэррея:
– Как вы думаете, сэр, будут бои?
– Надеюсь, нет, – холодно ответил Мэррей. – Я собираюсь спуститься к ним, лейтенант, и просил бы вас спокойно оставаться на месте и ничего не предпринимать до моего возвращения.
– Но, сэр…
– Не беспокойтесь, я вернусь… Сержант, – позвал он Келли, – идите за мной и захватите с собой следопыта.
Мэррей разжёг трубку и повёл за собой Келли и Джески к стоянке, точно их ждали там, как дорогих гостей.
Нельзя сказать, что капитан боялся – для этого ещё не настало время, – хотя чувство страха было ему привычно. Мэррей знал, что он не храбрец, однако мог заставить своё тело повиноваться и выполнять то, что он ему приказывал. И этого было достаточно. Индейцы оставались для него неразрешимой загадкой, хотя он понимал их лучше, чем многие его сослуживцы-офицеры.
