– Заметь, я не возжелаю язычницы, ибо душа её чернее её сердца.
– В таком случае никогда не езди к Апачам, – поддразнивал его Фриц. – Их женщины обнажают грудь, как мы снимаем перчатки.
– Врёшь!
– Ты так считаешь? А всё-таки, красные женщины или чёрные, это всё же лучше, чем вообще без женщины. У тебя никогда не было скво, сержант?
– У тебя у самого не было индеанки. И предупреждаю тебя: держи руки подальше от скво.
Я буду держать руки подальше от них, – откликнулся Фриц. – Чёрт побери, я так давно торчу в этом проклятом форте, что надо хоть моим глазам полакомиться.
– Шайены перережут тебе глотку, если ты будешь заглядываться на их женщин.
Фриц сплюнул: – Всё это краснокожая сволочь. Я видел недурных скво, но они очень скоро сморщиваются, как лежалое яблоко.
– Я знавал одну, – произнёс Келли после продолжительного молчания.
– Да? Где же?
– И вспоминать не хочу, – ответил Келли. – Но ты напрасно думаешь, что индейцы все на один манер. Шайены преотчаянные. Это тебе не Команчи, не Поуни или Кайовы какие-нибудь. Они гордые и молчаливые, вроде ирландцев.
– Никогда я не видел молчаливого ирландца, – заметил Фриц.
– У них душа молчаливая. Тебе этого не понять, – возразил Келли.
Они продолжали ехать, пока следопыт не поднял руку. Сквозь чахлые деревья виднелись высокие тонкие жерди кожаных палаток.
– Здесь, – сказал Джески.
– Я поеду туда один, – заявил Келли. – Они относятся к мундиру с должным уважением.
– Видел я, как они с должным уважением продырявили пулей этот мундир, – насмешливо заметил Джески.
Маленький отряд пробирался через сосновую рощу. Залаяла собака. Дети побежали к селению. Солдаты расстегнули кобуры своих револьверов.
– Опусти ружьё, – приказал Келли следопыту. Селение Шайенов раскинулось полукругом по берегу пересохшей реки, образуя букву «С». Лошади находились вне этого полукруга, в загоне, окружённом плетнем. Когда солдаты и следопыт приблизились к селению, индейцы выбежали из палаток. У некоторых было в руках оружие. Их скудная одежда едва прикрывала тело: на одних были короткие штаны, на других – только набедренные повязки. Большинство – высокие, худые, широкоплечие люди с усталыми, суровыми лицами. Их было немного: в селении насчитывалось не более трёхсот человек.
Оба солдата и следопыт въехали в деревню с поднятыми руками. Когда они очутились в центре селения, индейцы сомкнулись вокруг них кольцом. Но их изможденные лица выражали скорее горестное удивление, чем ненависть. Оправившись от первого испуга, дети вскоре начали высовывать головы из палаток и пробираться между ногами мужчин. Их быстрые чёрные глаза, спутанные волосы и медного цвета кожа невольно напоминали Келли чертенят из полузабытых детских сказок. Женщины держались поодаль. Они или стояли в задних рядах, или прятались в палатках.
