– Есть не хотите? – обратилась она наконец к студенту, пренебрежительным тоном сводя на нет вежливое обращение.
– Не хочу.
– И я не хочу.
Анастасия села по-турецки на кровати, как можно дальше от него. Бодрая и полная сил. Больничная ерунда показалась далекой и неправдоподобной, избавиться бы только от ненужного попутчика и идти на завод вслед за мужем. Тем временем Константин и Варвара Семеновна, решившие прогуляться, чтобы не мешать спящим, уже приближались к огромному немому зданию.
Студент и Анастасия замерли, услышав, как поворачивается в замочной скважине ключ. В комнату вошли. Но не те, кого они ожидали увидеть, а молодая, очень подвижная женщина. Вела она себя так, будто была на своей территории: включила свет, напевала, хозяйским взглядом окидывала стены. И далеко не сразу обнаружила сидящих на кровати.
– Ой, извините, – воскликнула женщина без тени извинения в голосе. – А я думала, наконец все ушли. Целый день жду, когда номер пустой будет, чтобы убрать, а все кто-то спит, сто раз уже заглядывала – а все спят и спят. Кстати, вы знаете, что по местным правилам в чужом номере спать нельзя? У нас отель как санаторий почти, мы-то с клиникой работаем. Значит, вы не будете против, если я уберу сейчас, потому что завтра меня не будет, так и знайте.
– Пожалуйста, – подтвердила Саницкая. Что-то, даже не в лице, не в фигуре, а в жестах горничной, казалось чертовски знакомым…
– Только ноги подберите наверх… Боже мой!!! Ты же Настя!
Настя немного растерялась.
– Ты что, не узнаешь меня? А сама мало изменилась за столько-то лет, какая была, такая и есть. Я же Света, Све-то-чка! Ну?
Настя натянуто рассмеялась. Разумеется, это была Света, и никто иной. Несмотря на ситуацию – горничной при клиентке, Света сразу заняла доминирующее положение в разговоре. Не стараясь до конца понять, насколько чудесно и благополучно устроена жизнь Насти с ее мужем, начала доказывать, что у нее все намного лучше, просто суперблагополучно: поменяла несколько работ, нашла эту, поменяла несколько любовников, пока свободна… В продолжение разговора Света невольно косилась на студента, сидящего с выражением долготерпения на лице. Она находила его симпатичным. Присев на стул, вытянутые ноги разместила на пылесосе.
Настя, поначалу скучавшая во время беседы, где ей не давали вставить ни слова, постепенно оживлялась. Давно она не виделась со сверстницами, не общалась, не слушала подобной галиматьи. Светочка, светоч детства, была первой повстречавшейся ей душой, без вопросов принимавшей реальность. Повзрослев, Настя нередко встречала таких людей. Когда, преодолев внутреннее сопротивление, выходила из квартиры в магазины: такие выбивали ей чеки, сидели на диванах в метро, поднимались по лестнице на второй этаж ее дома. Разные, но при этом все точь-в-точь как Света, они скользили по непрозрачной поверхности жизни, и их бытие оставалось для Анастасии одновременно загадочным и понятным, притягательным и отталкивающим.
