— Боже, ну ошибся я, друг. Неверно понял тебя… Я вообще-то редко ошибаюсь, вот и…
— Это ты в полиции будешь оправдываться! Чхать я хотел на твои проблемы! Сейчас сядем в «бумер» и кой-чего обсудим, если не хочешь связываться с пилерами, — произнес здоровяк, отдышавшись и поворачиваясь ко мне спиной. Именно это мне и надо было. Я приготовился.
Он пошел к машине.
Хромая, я рванул и сбил его с ног. Он грузно повалился, монтировка выпала у него из руки, но он быстро откатился и взмахнул ножом. Нож попал мне в живот, пропоров кожаную куртку, футболку и оставив десятисантиметровую рану чуть ниже пупка.
Я зажал рану рукой — кровь текла сквозь пальцы — и на долю секунды замер, собираясь с духом, затем схватил монтировку и ударил его по голове, удар был таким стремительным, что он не успел прикрыться рукой. Я врезал ему по темени, за ухом, потом еще и еще…
Вышиб нож из его руки.
Землю залила кровь Падрега, по лицу текли мозги.
— За что? — простонал он и посмотрел на меня с таким недоумением, что я решил, а не ошибся ли я?
Я опустился на колено:
— Что ты сказал?
Он обреченно поглядел на меня.
— За что? — почти неслышно прошептал он.
Я наклонился над ним: сомнение взяло-таки верх. Взял его голову в руки. Он судорожно моргал, тело билось в судорогах. Я ошибся, совершил чудовищную ошибку…
— За то, что выдаешь себя за другого. Ты назвал свою тачку «бумером», но это «мерс». Как ты мог так облажаться с машиной? Только если ты ее угнал.
— Черт… — просипел он.
Я отпустил его голову и поднялся на ноги.
— Кто-нибудь… Кто-нибудь, помогите!!! — крикнул я, но вокруг никого не было. Я снова опустился на колени.
— Мне жаль, — сказал я Падрегу.
На лицо его было жутко смотреть — кровавая каша, проломленный череп. Если оставить его без медицинской помощи, ему несдобровать: кома и смерть.
На сей раз я сорвался по-настоящему…
Он уже умирал, захлебываясь кровью, был уже на грани.
— Форсайт… ты… говнюк… — прошептал он бессильно.
Секунда… Две… Три…
— Откуда ты знаешь мое имя? — спросил я.
— Убить… тебя… Форсайт… козлина… — выдавил он слабеющим голосом.
Глаза его закрылись, и он провалился в черный омут беспамятства.
Я, кивнув, встал.
Хорошо, очень хорошо. Лучше не бывает.
Итак, Падрег все-таки убийца. Иначе он бы не знал моего имени. Сукин сын. Значит, я с самого начала был прав.
Добить ублюдка? Нет, такой милости он недостоин.
Бриджит, Бриджит… Что же она делает? Это же чистейшей воды абсурд. Неужели не понятно, что теперь я могу немедленно смыться отсюда?
