Заинтригованная словами мужа, Шарлотта подняла крышку коробочки.
— Правда, они более скромные, чем те, что ты обычно носишь, — сказал Филипп.
— Да, наверное… — Снова посмотрев на сережки, Шарлотта тихонько вздохнула. Если арфа являлась исполнением ее девичьей мечты, то серьги были чем-то… более интимным. И ей вдруг пришло в голову, что Филипп, покупая эти овальные сапфиры, представлял, как она будет надевать их.
Снова взглянув на него, она спросила:
— Почему ты их купил? И почему именно такие?
Герцог, казалось, задумался о чем-то. Потом с улыбкой проговорил:
— Потому что эти серьги — как твои глаза. И я очень надеюсь, ты наденешь эти серьги завтра вечером к ужину. Если, конечно, они понравились тебе.
Шарлотта закрыла коробочку. Немного подумав, кивнула:
— Ладно, хорошо, надену. Ведь ты все-таки не нарушил своего обещания.
— А этот ужин станет своего рода экзаменом, — подхватил Филипп. — Мне придется доказать, что я усвоил один из твоих уроков.
— Ты имеешь в виду, уроки для подготовки идеального мужа?
— Совершенно верно дорогая. Правда, до сих пор мы с тобой занимались одни. А завтра вечером к нам пожалуют гости, и ты поможешь мне. Я должен показать себя с самой лучшей стороны, понимаешь? Должен доказать, что я стал прекрасным мужем.
— Да, понятно. — Она кивнула. — А серьги… При чем тут серьги?
Он поднялся из-за стола и, шагнув к ней, ответил:
— Это просто подарок красивой женщине.
Шарлотта снова вздохнула:
— Ну почему, Филипп, почему?.. Я совершенно этого не понимаю. Хотя не стану скрывать, мне очень даже лестно. Такая любезность с твоей стороны…
Муж пристально посмотрел на нее и вдруг спросил:
— Ты считаешь, всего лишь любезность? Ты действительно так считаешь?
Не выдержав его серебристого взгляда, Шарлотта отвела глаза. И тут же увидела висевший на стене портрет старого герцога. И у него были такие же серовато-серебристые глаза, как и у его внука, сейчас стоявшего прямо перед ней. Правда, лицо старика на портрете было покрыто морщинами, а в черных волосах поблескивали седые пряди, но глаза точно такие же. И Шарлотте вдруг вспомнилось, какое чувство неловкости она испытывала в детстве, глядя на старого герцога, деда Филиппа.
Снова посмотрев на мужа, она пробормотала:
— Он всегда выглядел довольно устрашающе. Тебе так не кажется?
Филипп поморщился и пробурчал:
— Я и забыл, что он до сих пор тут висит.
Шарлотта невольно рассмеялась:
— И не только тут, но также и в гостиной, в музыкальной комнате и в столовой. И в моей спальне, между прочим, Знаешь, мне иногда очень трудно заснуть под его пристальным взглядом.
