Они забрели в лес. Запах был там пьянящий, у Тани кружилась голова. Они собирали незабудки. Таня восхищалась их голубой россыпью, а верный себе Евгений Кунегин принялся подсчитывать, сколько незабудок можно найти на одном гектаре абрамцевского леса.
- Сколько же? - смеялась Таня.
- 107 штук, - серьезно ответил профессор.
Они вернулись в Москву на электричке вместе с веселыми туристами и пели с ними смешные песни.
- Ну, дорогая моя подопечная, - прощаясь, говорил Тане Кунегин. Давайте-ка теперь знакомить Машеньку с каким-нибудь композитором, более близким нам по времени. Найти бы этакую глыбу чувств, новатора, фантазера...
- Скрябин! - обрадовалась Таня. - Вы вспомнили, что я назвала его в числе своих любимых.
- Допустим, допустим. Может быть, я это и имел в виду.
- Хорошо, я буду знакомить Машеньку со Скрябиным.
- Валяйте. С каждым своим шагом вы приближаетесь к степени кандидата наук и вместе с тем приближаете человечество к передаче им эстафеты разума не просто умным компьютерам, а тонко чувствующим эмоциональным машинам типа Машеньки. Они воспримут все богатства человеческой культуры, а Машенька будет у них "прародительницей" Евой.
- Ева? - смеялась Таня. - Нет, она Машенька!
И начался второй этап работы Тани в лаборатории Кунегина, вторая часть ее ненаписанного романа. Освещена она была музыкой Скрябина, которой наслаждалась Таня, насыщая машину. Смелые его фантазии о сочетании музыки и цвета увлекали ее.
С трепетной надеждой ждала Таня следующего выходного дня, почему-то решив, что Кунегин снова пригласит ее в Абрамцево. Прошлая поездка казалась ей сном.
Но Евгений Кунегин молчал. Пришлось пойти ему на помощь:
- Евгений Петрович, - робко обратилась она к нему.
- Да? - отозвался он, перебирая ее бумаги с формулами.
- Вы помните незабудки?
- Какие там еще незабудки? - недовольно отозвался профессор.
- Ну, такие маленькие-малюсенькие цветочки.
- Извините, не знаю. Я плохой ботаник.
- Евгений Петрович! Да что вы, право! Вы еще подсчитывали, сколько можно найти незабудочек на одном гектаре абрамцевского леса. 107 штук.
- Ах, 107 штук! Так бы сразу и сказали, а то "незабудки". Чертовня какая-то! Кстати, не забудьте, что в научных экспериментах нужно быть смелее. А то вы скоро превратитесь в рабыню скромности.
- Рабыню скромности? - удивилась Таня. И вдруг отчаянно покраснела. Ей показалось, что Евгений Кунегин о чем-то догадался, самом запретном. Но, по-видимому, он просто ничего не помнил! Это было так обидно, что Таня, едва профессор ушел, готова была плакать. Но нужно было работать, насыщать Машеньку. А как ее было насыщать, когда Таня была полна обиды на ничего не помнящего Евгения Кунегина?
