Нет без тебя меня,
Как роз без запаха,
Как нет рожденья дня
С зарей на западе.
Порой мне кажется:
Застыну в камень я,
Пока не скажешь сам,
Что ты лишь для меня!
Что ты лишь для меня,
Судьбой намечено,
Сердечным пламенем
Дано навечно мне!
Таня испугалась. Только Машенька-машина знала ее сокровенное, только с ней языком математических формул поделилась она своим робким чувством к Евгению Кунегину. Она, Машенька, как бы стала для Тани той самой няней, которой пушкинская Татьяна читала письмо к своему Евгению. Таня Лагина никогда не решилась бы на такое безрассудство. Это сделала за нее в стихах на музыку Шопена безгласная машинакомпьютер.
Будь что будет! Невозможно догадаться, что Таня "откровенничала" с электронными шкафами. Да, Таня всегда может это отрицать! Нельзя же шкаф считать живым существом, да еще и таким, которое выдает сокровенные тайны!
Кунегин распорядился перенести рояль в лабораторию, где помещалась Машенька. Таня пригласила известную певицу, сама аккомпанировала ей, готовясь к концерту.
Евгений Кунегин явился на концерт с иголочки одетый (как на премьеру в консерватории, шутил он). Даже принес два букета цветов. Один он вручил певице, а другой...
- Это вам с Машенькой, - передал он второй букет Тане.
Певица положила свой букет на рояль и спела первое произведение Машины на музыку Шопена.
Оно прозвучало откровением и для Тани и для Кунегина. И нежданно, к величайшей радости Тани, сблизило их, снесло какие-то преграды, стоявшие между ними.
Кунегин был оживлен, галантен, весел! Он торжествовал первую победу.
- Это ведь по-настоящему поэтично! - не уставал повторять он, провожая певицу. - Конечно, это еще не Блок, но...
- Признаться, я не прочь познакомиться с этим поэтом, - смеясь, отвечала та.
В лабораторию Кунегин вернулся, едва не приплясывая.
- Ну, дорогая моя подопечная! Приглашаю вас отпраздновать нашу победу... в Абрамцево. Знаю там одно чудесное местечко, есть там парк и маленькая речка.
Речка, протекавшая через знаменитую усадьбу Аксакова-Мамонтова, была действительно маленькая.
- Наша Воря, не река, а горе! - шутил Евгений Кунегин, гуляя с Таней по заросшим берегам. Представьтека себе Аксакова, который сидел вот тут и писал свой трактат о рыбной ловле.
Таня наслаждалась хорошим настроением Евгения Кунегина, она была счастлива. "Ах, если б навеки так было!" И по-особенному пленяли ее русские просторы, бугристые поля с лесистой каймой, извилистая зеленая поросль, за которой угадывалась невидимая речка.
