– Иногда один день на свободе, бывает, тянется до бесконечности. Так что ж говорить про сто пятьдесят дней в тюрьме? Вы когда-нибудь сидели?
– Ни разу.
– Те, кому это довелось, говорили, что удовольствие маленькое.
– Жизнь состоит не из сплошных удовольствий, – философски заметил Фердинанд.
Счастье не всегда бывает с нами:
Солнца нет порой над головой,
Кошки нет порой на мостовой,
И жаркого тоже нет с костями.
– Хорошенький стишок, – заметил дежурный. – Я ещё ни разу его не слышал. Что-то новенькое?
– Я только что сам его сочинил, – скромно пояснил Фердинанд.
– Вы пишете стихи? – спросил с удивлением дежурный.
– Иногда.
– Стихотворение прелестное, но, по правде сказать, я не всё понял.
– Например?
– Я не понял про кошку… А потом, при чём тут кости?
– Послушайте, да ведь это ж поэзия! – воскликнул Фердинанд. – В поэзии встречается и непонятное. Порой там скрыта глубокая мысль, и надо подумать, прочитать стихотворение несколько раз подряд, прежде чем дойдёшь до сути. Это стихотворение, однако, очень простое.
– И всё-таки про кости я никак не могу понять.
– Неважно. Поэзия должна быть, как бабочка: пролетела – исчезла.
– Знаете что! – хлопнул себя по лбу дежурный. – У меня есть идея! Такая, что только держись!
– Вы её запишите, – посоветовал Фердинанд. – Если сразу не запишешь, потом ни за что не вспомнишь.
– Так ведь эта идея для вас.
– Для меня?
– Для вас! – заволновался дежурный. – Надо ж вам заработать на штраф!
– Что ж это за идея? – заинтересовался Фердинанд.
– Вы только послушайте… Был я однажды в цирке…
– Ну и что? – со скучающим видом спросил Фердинанд.
– И был там один артист…
– Тоже ничего особенного…
– Этот артист выходит на арену… Вы меня слушаете?
– Слушаю, слушаю…
– Так вот, выходит он на арену…
– Наверно, дрессировщик, – подсказал Фердинанд.
– В том-то и дело, что нет, – замахал руками дежурный. – Он выходит на арену…
– И показывает фокусы.
– Вовсе даже не фокусы. Он выходит на арену…
– Знаю! – воскликнул Фердинанд. – Акробат.
– Никакой не акробат, – начал уже сердиться дежурный. – Он выходит на арену…
– И наверно, играет на редком инструменте: на пиле или на полене!
– Ничего подобного! И он вообще не играл. Он на арене…
– Танцевал…
– Нет.
– Ну, тогда я не знаю, – сдался Фердинанд.
– Он, понимаете ли, на арене говорил стихами.
– Стихами?
– Да-да, стихами. В рифму. Было это так забавно, что все покатывались со смеху.
– Такие мастера бывают, – протянул Фердинанд.
