Наступило неловкое молчание. Профессор Мартинов сжал кулаки, но не поднял голову. Старший геолог вызывающе глядел на него. Тогда откликнулся профессор Иванов.
— Неприлично! Только твоё состояние может извинить тебя.
Старший геолог покраснел, но счел благоразумным промолчать. Он не ответил естественнику, хотя ему хотелось высказать всё, что он о нём думал. По мнению старшего геолога, тот без всякой нужды вмешивался в геологические вопросы, и это геологу совсем не нравилось. Петров считал, что не будь здесь профессора Иванова, он, Петров, был бы вторым человеком в экспедиции, главным помощником начальника, и деятельность экспедиции не отклонялась бы так в сторону теории.
— Но я вас спрашиваю, какова наша цель здесь? — опять не выдержал и взорвался геолог. — Какая польза нам, как производственникам, рассчитывающим на премии… и на всё… И вообще какая польза для народа, для народного хозяйства, так сказать? Вот в чём вопрос. И этим вопросом мы начнем сегодняшнее производственное совещание.
Старший геолог замолчал, шумно закурил, и в наступившей тишине разнеслось его дыхание, тяжёлое, как у разъярённого быка.
Профессор Мартинов поднялся. Он не хотел говорить сидя, как Петров. Пригладил волосы и начал тихо, едва слышно, будто у него не было сил.
— Великий русский писатель Лев Толстой сказал слова, которые следует помнить каждому, кто любит говорить. Он сказал: «Мы знаем, что надо осторожно обращаться с заряженными ружьями, но не знаем, что так же осторожно следует обращаться и со словами. Слово может убить, может иногда причинить зло горше смерти». Да-а-а! Но, впрочем, товарищ Петров, вернёмся к теориям. Вы поняли, что я стою и за теоретическую постановку наших исследований. «Стойне! — обратился профессор к одному из рабочих — полагаю, что и ты это понял!»
Среди общего смеха Стойне выкрикнул:
— Да можно ли без этого?
— М-да-а! — продолжил профессор, смотря исподлобья на старшего геолога, который уставился в землю и нервно рвал пальцами травинки. — В эпоху древнейших третичных пластов Родопы понижались. Большая часть их была залита морем. В эти же времена происходили крупные разрывы пластов. Из земных глубин вырывалась лава, которая выливалась в морской бассейн или на сушу. Скалы, образованные этой лавой, сопровождаются туфами, а местами и морскими отложениями.
— В эпоху поздней третичной системы, — продолжал профессор, — начинается повышение Родопского массива. В него проникает магма, затвердевающая глубоко под земной поверхностью. Одновременно с этим массив Родоп вновь рассекается большими и малыми разрывами, разломами, по которым, после кристаллизации магмы, проникают рудоносные водные растворы, гидротермальные растворы, а они образуют, отлагают жилы руды. В тех местах, где жилы руды пересекают карбонатные скалы, мраморы или известняки, образуются метасоматические тела или залежи. Задача нашей экспедиции открыть рудоносные разломы и богатые рудой участки в них, а там, где эти разломы пересекают карбонатные скалы, искать метасоматические рудные тела, залежи.
