почти коснулся старика, пароход неожиданно рухнул на мутанта, придавив того к земле.
Левиафан жалобно заверещал, судорожно дергая конечностями. Старик, нервно отталкиваясь от
земли, все-таки додумался отбежать подальше от монстра, который до сих пор пытался схватить
его. В следующий миг что-то противно взвизгнуло, и все затихло, не в силах отражаться в
мыслях. Наступила звенящая тишина.
Тихон, шатаясь, шел по едва различимой нити дороги, что-то невнятно бормоча. Он зарыдал.
Зарыдал, как маленький ребенок, у которого забрали любимую игрушку. Это были слезы радости
и отчаяния. Сейчас в Тихоне смешалось все. Он споткнулся и упал на сырую землю, уткнувшись
лицом в сырую кашу.
Через какое-то время он вновь поднялся, оглянулся и, будто окончательно перестав что-либо
чувствовать, шаркая сапогами по песку, пошел дальше.
Желание взглянуть на ночной город оказалось таким сильным, что Тихон, отбросив всякие
сомнения, непоколебимо решил дойти до своей цели и, озираясь по сторонам, качаясь из
стороны в сторону, начал подниматься по высокому холму. Позади так же громко вереща, барахтался в мутной воде исполин, придавленный тяжелой баржей. Тихон отвернулся и, теперь
уже не оглядываясь, вдруг остановился. Только сейчас он понял, что не знает, в каком
направлении следует двигаться, но пока под ногами виднелись темные пятна дороги, покрытой
паутиной трещин, она вела его и была обязана непременно куда-то привести. Пусть, не туда, куда он хотел. Сейчас было все равно. Старик желал только одного: дойти до конца. Он твердо
решил, пока бьется сердце, и надежда не покинула его, вдыхая дополнительные силы, он будет
идти к своей цели до последнего. Конечно, гарантия того, что хоть кто-то выжил, имела
призрачные шансы, но пока Тихон не убедится в этом, он просто не решится остановиться.
Солнце мало-мальски тускнело, теряя свое былое величие, и когда потухший диск скрылся за
перепаханным горизонтом, Тихон невольно ускорился.
Куда ни глянь, всюду расстилалась выжженная пустошь. Разрушенные фундаменты домов, по
которым, переплетаясь в узлы, бежали тысячи трещин и зияли десятки дыр. Просевшая полоса
дороги, уводящая в неизвестность. Тихон, жадно чавкая сапогами, шагал на зов темноты. Идти
пришлось недолго.
Тихон оказался на чуть бугристой равнине, поросшей множеством стеклянных ангаров. По
непонятной причине, противореча всем законам логики, они не разрушились и вполне уверенно
держались на земле. Это пугало старика. Все кругом было затоплено густым туманом. По земле, беспорядочно извиваясь, тянулась плотная дымка. Пройдя еще немного и, заметив, что грязь
