видано, чтобы ради какой-то одной девчонки как минимум пятеркой бойцов рисковать? Да и
самого отпускать не хотели, пришлось, улучив удобный момент, сбежать, да не путем, которым
обычно разведчики наружу выходили, а через старую канализацию, чтобы не знали, куда
убежал, и вернуть не смогли. Вадим твердо вознамерился обшарить аптеки, до которых только
удастся добраться и принести все, что там найдется. Затея и тогда начинала казаться ему
невыполнимой, но оставаться в подземелье, и смотреть на медленную смерть сестры было
невыносимо.
Когда Вадим добрался до кромки асфальта, солнце уже почти скрылось за горизонтом – удачное
время суток для человека, привыкшего жить в полутьме. Улица, на которой он стоял, мало чем
напоминала фотооткрытки, которые он с Мариной бережно хранили и любили пересматривать.
Невысокие, изящные здания, некогда выкрашенные в пастельные цвета, с ярко-белой
причудливой лепниной, медленно рассыпались. Стены их, окрашенные копотью пожарищ, были
испещрены следами пуль, в некоторых местах обвалились от взрывов. Никем не истребляемая
буйная растительность расползалась по ним, скрывая под собой следы трагедии, разыгравшейся
здесь всего пару десятков лет назад. Кто это сделал, зачем – теперь было не важно. Все
участники давно стали пеплом, в который теперь пускала корни зеленая поросль. Улицу, когда-
то называемую Красной, можно было теперь переименовать в Зеленую. Хотя, старики когда-то и
рассказывали Вадиму, что название это к цвету отношения не имеет, но он уже и не помнил их
долгих объяснений. Да и кому они теперь были нужны?
То и дело приходилось обходить покореженные остовы машин, иногда - перепрыгивать через
трещины, к счастью, не слишком широкие, как та, из которой Вадим выбрался на поверхность.
Идти приходилось медленно, постоянно косясь то на небо, то на темнеющие силуэты зданий.
Иногда в выбитых окнах чудилось какое-то движение, видимое только краем глаза и
моментально исчезающее, стоило только повернуть голову в его сторону.
Высматривая предполагаемые опасности, Вадим чуть не пропустил двухэтажное зданьице с
помпезным рельефным балконом.
Крыльцо было выщерблено и сплошь засыпано проржавевшими гильзами. Поднимаясь по нему, парень краем глаза заметил красно-синий детский мяч, удивительно новый, не спустившийся и
не засыпанный землей.
Осторожно заглянув в помещение, Вадим понял, что найти здесь что-то, чего раньше не унесли
разведчики уже невозможно. В обширном зале царил абсолютный хаос: стекло разбитых витрин
