Валда молчала.
Он начинал беситься, говорил, что тетю можно навещать, посылать ей деньги, когда они оба будут зарабатывать. Если тетя заболеет, то, на крайний случай, есть самолет, всего-то час с лишним, и они тут как тут, будут о ней заботиться.
Валда слушала, затем закидывала руки ему за шею.
— Тебе этого не понять...
Она часто говорила так: «Тебе этого не понять», или: «Ты не знаешь», или: «Не надо об этом».
Он знал — о чем. О ее детстве.
У нее было особое детство. Только для фильма какого-нибудь или для романа. Ее детство казалось таким неправдоподобным, что он с трудом представлял себе его. Она никогда не рассказывала подробности. Может быть, не помнила. Но он знал, что в сорок втором ясли, в которые ее поместила мать, попали под обстрел, детей стали переправлять через озера, многие погибли под бомбежкой, остальных рассовали по детдомам, чужим семьям. Валда прожила три года в какой-то семье, а когда война кончилась, родителей ее не нашли, нашли в Риге младшую сестру матери — тетку Дайну, у которой были свои три девочки — все старше Валды. Дядя, муж Дайны, тоже пропал без вести. В армии он был переводчиком, и после него в семье остались немецкие книги, словари. Уже в семь Валда пробовала разбирать словари, потом читала по-немецки Гофмана. За испанский она взялась в Москве на третьем курсе института и порядком освоила его за два года. Удивительно.
— Видишь мотор? — встретил ее Родион в тот день и показал журнал. На последней странице сверкал снимок вишневого автомобиля. В фас, в профиль и в разобранном виде. — Можно выиграть по лотерейному билету. — Он убрал прядь с ее глаз. — Представляешь, машина...
— Зачем? — удивилась она.
— Ну как... — не нашелся он сразу. — Это ж быстрота, движение... Успеваешь в десять раз больше, чем другие.
Она подняла глаза, смотрела на него долго, внимательно, потом вдруг сникла. Это было непостижимо, когда она вот так, на глазах, внезапно грустнела. Что-то появлялось в глубине зрачков, и тогда он понимал, что бессилен что-либо сделать. Он начинал валять дурака, выдумывать всякую ересь, вроде того, что на фестивале в Варне их тихоня Олег познакомился с итальянской звездой Джульеттой Мазиной, та теперь едет в Москву, и Олег просит у Родиона тот самый галстук, который Валда подарила ему на день рождения.
Сейчас он брякнул что-то про автомобиль с электроуправлением, который-де изменит всю структуру города и пригородов... Но она покачала головой, разглаживая юбку на коленях:
