— Я думала, он бурил здесь нефть… и всегда выходил из скважины сухим. Поэтому его и прозвали Дастером[1].
— Это прозвище он получил уже после того, как помирился с законом.
— Ба!.. Ни за что бы не подумала, что Дастер — бандит. Он всегда такой милый.
Джона сердило, что она так защищает старика.
— Некоторые люди ведут двойную жизнь. Дастер — один из них. Он может часами распространяться об этих скалах и об этом ручье…
— …об этом перевале и об этом ущелье…
— Где белая ольха и самые густые заросли пурпурного шалфея.
Изабель кивнула.
— И где черный шалфей попадается редко, а можжевельник достигает невиданной высоты. — Она громко вздохнула. — Лощина Ригби.
Ему было знакомо название — следующее место, куда, по логике, отправился бы любой… или любая, кто послушался бы совета Дастера Хобсона. А потом… Джон махнул рукой, как бы примирившись с неизбежностью.
— Мачехин приют.
— А на следующий день?.. — спросила Изабель, но он промолчал.
Повисла долгая пауза. Потом оба сказали в один голос:
— Лунный перевал.
— Черт побери, — пробормотал Джон.
— Вот именно черт побери! — подтвердила Изабель, чего он совсем не ожидал. — Неудивительно, что мы ходим друг за другом по пятам. Мы оба думаем головой Дастера.
Она сдернула с рук перчатки, смочила шейный платок водой из фляги и протерла им лицо. Он как зачарованный следил за ее движениями. Затем, смутившись, сосредоточил взгляд на ее лошади, навьюченной большими корзинами.
— Более жалкой твари я в жизни не видал.
Пятнистая кляча с глубоким прогибом спины и вывернутыми внутрь коленями, казалось, вот-вот упадет.
— Я взяла ее напрокат, — пояснила Изабель.
— Это же ходячий труп!
— Ну зато она сегодня была свободна. — Изабель скривила губы. — Или почти свободна.
— Сколько ягод ты за нее отдала? — Джон видел табличку у входа в прокат лошадей, в которой говорилось: «Теперь так: либо ягодки на бочку, либо не мешайте работать».
На лице Изабель появилось выражение гордости за саму себя. Ему понравился задорный огонек в ее глазах, который сразу оживил ее хмурое лицо.
— Ни одной. Я заплатила лимонным сиропом. Там была одна очень красивая пегая кобыла, но они запросили за нее двести сорок восемь ягод в день. Прямо издевательство какое-то.
— Да-а. То, что они тебе дали, и есть самое настоящее издевательство.
— Ну если учесть, что она не стоила мне ни единой ягоды, меня это вполне устраивает.
Ему было интересно узнать про лимонный сироп, но не настолько, чтобы спрашивать об этом прямо сейчас. Сначала надо как-то решить возникшую проблему.
