Магия остролиста - Стеф Энн Холм

Моим родителям — Фрэнку и Глории Уайсоки, которые никогда не теряли веры.

Лимонеро, Калифорния. 1900 год

Джон Уолкот сидел развалясь на пороге салуна «Республика» и потягивал холодное пиво. Его ботинки и низ джинсов были перепачканы нефтью. Изношенная рубаха без рукавов льнула к потной спине, ее полы спускались до самых бедер.

Джон с интересом наблюдал за происходящим на Главной улице. Термометр позади него показывал около ста градусов. Ну какое, к черту, Рождество при такой жаре? Однако по календарю праздник наступал через неделю.

В очередной раз прикладываясь к бутылке, Джон вдруг заметил женщину, идущую по проспекту Сэсп. Она только что отошла от высоких лотков с сушеной горчицей и разными травами. Она несла два ведра. С каждым ее шагом вода выплескивалась через край, мгновенно впитываясь в выжженную зноем землю, и покрывала темными пятнами серо-зеленую материю юбки. На голове у женщины была соломенная шляпа, тулью которой украшал пучок маков. Шляпа служила довольно сносной защитой от палящего солнца, а чтобы ее не сдуло ветром, ленты были туго стянуты под подбородком.

Сумасшедшая Изабель Берш.

Джон знал ее, хотя никогда с ней не разговаривал. Эта чудачка была среди людей как кактус в фруктовом саду. Выложить тридцать долларов за клочок земли в пять акров, ради которого ни один нормальный человек не расстался бы и с десятипенсовиком, и все для того, чтобы выращивать лимонные деревья! Камней там больше, чем на дне горной реки, и делать там абсолютно нечего, разве что стаптывать башмаки. К тому же у Изабель не было ни лошади, ни коровы.

Глотая пиво, Джон проводил ее взглядом до поворота в маленький переулок и потерял из виду. Через некоторое время шляпа с маками вынырнула из моря колосьев, когда Изабель пошла по полю в направлении ветхой хижины, заброшенной еще в девяносто первом году. Вокруг своего убогого жилища Изабель насадила разнообразных горных растений. Дикий мак пустил корни и был уже выше просевшей кровли веранды; темная зелень ждала весны, чтобы зацвести.

Он видел, как она поставила ведра, смахнула пот со лба тыльной стороной ладони и принялась поливать лимонные деревья. Это был адский труд, потому что, вылив воду — по одному ведру на дерево, — нужно было опять спускаться на проспект Сэсп за новой порцией воды. Всего шесть деревьев, а таскаться с ведрами туда-сюда приходится раз по двенадцать или больше в день. Городской водопровод сюда не доходил, поэтому кроме как из ручья Санта-Паула воду брать было неоткуда, а до него — миля и столько же обратно.