Изабель склонила голову так, чтобы солнце не било в глаза.
— Я тоже.
Джон развернул лошадь и припустил галопом по улице. За его спиной поднялось целое облако пыли.
Лишь когда он скрылся из виду, Изабель поставила корзину и позволила напряженным мышцам расслабиться. Только сейчас она почувствовала, что в горле у нее давно пересохло. Отвинтив крышку фляги, она прильнула губами к горлышку, и тут вдруг ей пришло в голову, что здесь побывали и губы Джона Уолкота.
Отведя руку с флягой от лица, она подумала, не помыть ли горлышко. Но вместо этого поднесла ее обратно ко рту, закрыла глаза и стала пить… она готова была поклясться, что чувствует вкус его губ.
Она не отдавала себе отчета, что в этот миг в ее груди сердце бьется как птица в клетке.
Поначалу Джон радовался, что тогда на горе Чумаш с лихвой отплатил Изабель за ее проделку. Но теперь он не был уверен в том, насколько важна для него эта победа. Ее полный ненависти взгляд, отпечатавшийся в памяти, перевернул все с ног на голову. Этот взгляд был способен заставить любого мужчину забыть, что он когда-то видел других женщин.
Ее глаза — оттенка прибрежных люпинов, голубые с фиолетовым, Никогда ни у кого он не видел глаз такого цвета. Когда они смотрели на него, ему хотелось бросить пить, завести себе приличный гардероб и поклясться ей в вечной любви.
Ну если бы это, конечно, не выглядело слишком глупо. Ей довелось поработать в «Бутоне» — местном публичном доме. Ньют с ней неплохо повеселился. Воображение против воли рисовало сцены с Ньютом и Изабель в номере «Бутона». От этих картин у него скрутило внутренности и желваки так и заходили. Так-так, сколько же раз этот кобель целовал ее в губы… и сколько раз он…
Джон встряхнул плечами и заставил себя выкинуть из головы эти мысли. У него есть куда более важные дела, о которых стоит подумать. А именно — как выиграть в конкурсе «Магия остролиста».
Рассвет предвещал жаркий солнечный день. Даже самый Легкий ветерок не нарушит неподвижность воздуха. К полудню долина разогреется как сковорода. Джон ехал верхом. На нем была рубаха с коротко обрезанными рукавами и изношенные парусиновые штаны; голова обмотана платком, поверх которого сидела потрепанная стетсоновская шляпа.
Он направлялся к ущелью Дубовой рощи, отдаленному месту, о котором можно было узнать, лишь наткнувшись на него случайно. Немногим это удавалось, поскольку поросшее травой ущелье находилось за много миль от ближайшей дороги. На лошади туда доберешься не раньше полудня, зато остролист там растет в изобилии.
