—Я только предложил ответить на любой ее вопрос. — Безмятежное выражение на лице Чада сменилось обиженным.
—Кофе попьешь без меня! — В Люке нарастало раздражение. Он составил все принесенное, кроме кофейника и одной чашки, на стол. Потом отрезал кусок пирога, положил на тарелку и добавил к чашке. После этого поднял поднос и направился к двери.
—Куда ты?
—Наверх!
—Но… Дженни просила передать извинение. Она не хочет никакого пирога.
Подавленный гнев рвался наружу. Люк глубоко вздохнул и сосчитал до трех.
—Чад, пирог всего лишь предлог. — Ему казалось нелепым объяснять очевидное. — Я хочу проверить, все ли с ней в порядке. Я уже говорил тебе, что по дороге сюда у нее была истерика.
—О, сейчас ничего похожего! — Чад помахал рукой в воздухе. — Она в полном порядке.
—И все же я хочу увидеть это сам. — Люк шагнул к двери.
—Постой. А как же я?
—Ты? — Люк опять остановился, вопросительно и нетерпеливо вскинув бровь.
—Ты забрал весь кофе. — Чад потянулся к тарелке с пирогом. — Как я могу без кофе наслаждаться пирогом Мэри?
Рев отчаяния рвался из горла старшего брата. Он с трудом сдержал его.
— В кухне есть кофе! — И Люк быстро вышел из комнаты, пока не сказал или не сделал чего-нибудь такого, о чем потом будет жалеть.
Он злился на себя даже больше, чем на Чада. Что он за человек, если не любит родного брата?
Маневрируя на лестнице с подносом, Люк размышлял о своей семье. Чад — он и есть Чад. Больше нечего сказать. И нечего об этом думать! Все и так ясно.
Он отбросил мысли о брате и остановился у дверей Дженни. Сердце болезненно сжалось. Это была их спальня. Но прошло уже несколько недель с тех пор, как они вместе спали в ней. Черт возьми, если бы только ему не пришлось признаваться ей! Как бы он хотел, чтобы амнезия помогла исправить отношения между ними. Но так поступать нельзя. Он должен рассказать ей правду. Если этого не сделает он, то уж Чад непременно постарается, чтобы Дженни узнала о плачевном состоянии их брака — до того несчастного случая. Лучше пусть она услышит плохие новости от самого Люка.
Нехорошее предчувствие возникло у него, когда он поднял руку, чтобы постучать в дверь.
Комната, казалось, кружилась и вертелась, ныряла и шаталась в унисон со смятением, охватившим ее мозг. Мысли пустились в дикую гонку, от которой волосы вставали дыбом.
Она бежала в свою комнату в отчаянном поиске убежища. И захлопнула дверь в тщетной попытке отгородиться от всех и вся — от страха, паники, сомнений и отчаяния.
