Через край окаянный,
Не сжимая виски.
Эх, нарваться б на пулю!
Чтоб не сдохнуть с тоски.
– Ты и в самом деле хороший поэт, – тихо сказала Ольга. – Только…
– Только лечиться надо? – нехорошо улыбнулся Олег.
Некоторое время они шли по асфальтовой дорожке молча.
– Кстати, – вдруг спохватился он. – А откуда ты вообще знаешь, что я пишу стихи? Да еще наизусть шпаришь.
– А тебе что, неприятно? – лукаво улыбнулась Ольга.
– Не знаю, – честно ответил Парамонов. – Еще не решил.
– Про то, что ты поэт, все знают. Раньше в редакции был только один компьютер, в общей комнате. А ты не всегда уничтожал за собой файлы. Сейчас еще проще: твой комп в сети.
– И ты лазишь в мои личные файлы? – поразился Парамонов.
– Регулярно, – мгновенно раскололась Ольга. – Я же не могу залезть в твою голову. Так что хоть так.
– Ну ты даешь! – восхитился Олег.
За такой волнующей и полной открытий беседой они уже дошли до первых самолетных стоянок.
Да, здесь сыну инженер-генерал-лейтенанта действительно не требовался экскурсовод.
– Это машина Мясищева. – Он уважительно погладил стойку шасси огромного четырехдвигательного реактивного монстра. – Обогнала свой век. Потому и не была в большой серии. Хотя служила очень долго: еще детали к «Бурану» по воздуху таскала. Да и сейчас, я думаю, после небольшого ремонта наверняка взлетит. А вот эта – «Ту-144», первый сверхзвуковой пассажирский.
– А я думала, «Конкорд» первый, – то ли спросила, то ли сказала Ольга.
– Нет, первым взлетел наш. Идея была хорошая: у них – за три часа пересекать Атлантику, у нас – долетать до Владика.
– Значит, мы выиграли тот раунд?
– Никто не выиграл, – вздохнул Парамонов. – Нефть подорожала, и скорость стала слишком накладным удовольствием. Правда, «Конкорд» еще полетал на трансатлантических линиях. Но в большую серию не пошел.
– А наш?
– Наш, первый, разбился в Ле-Бурже. В коммерческую эксплуатацию эти машины так и не поступили. Возили что-то по мелочи из Средней Азии. Короче, с точки зрения экономики – тупиковый проект. Хотя с точки зрения развития техники – прорывный.
– А мне больше нравятся старые самолетики, – призналась барышня, показывая на покрашенный зеленой краской небольшой моноплан. – Они какие-то… наивные, что ли. Крылья, как у бабочки. Винт красивый. Милые очень.
– Ну, этот милый самолетик много жизней погубил, – улыбнулся Олег. – «Як-3», последняя машина бюро Яковлева, участвовавшая в войне. Самый легкий истребитель того времени. И один из самых маневренных.
