Рядом с ними строились затхлые пятиэтажные дистрофики из бетона. Многие из них уже были обжиты. Даже чердаки и подвалы — кишели алкашами всех возрастов и наций.
Старая часть города, доставшаяся в наследство от немцев, была почти не тронута руками городского бездаря-архитектора, не придумавшего ничего лучшего, как снести в центре несколько респектабельных домов и построить на их месте из стекла и бетона магазин «Дары моря» — одноэтажный, пропахший ржавой селедкой, перемороженным кальмаром, многолетними запасами морской капусты.
Перед этим убогим строением по замыслу архитектора оставили пятачок. Не площадь — площадка, где с раннего утра толпились все жаждущие опохмелки и согласные ради нее на все. Здесь был рассадник отпетых негодяев и своя биржа, где горожане без труда разыскивали грузчиков, электриков, сантехников, плотников, а жены — своих спившихся мужей. Здесь чаще чем в других кварталах появлялась милиция.
И немудрено. Не проходило часа, чтобы из «Даров моря» не выскакивала, заламывая руки к небу, плачущая баба иль старуха, с воплем:
— Обокрали! Вытащили из кармана последние гроши!
Случалось видеть, как разъяренная толпа выволакивала из магазина замухрышку пацана, либо заросшего оборванца-бухаря. И колотя всем, чем попало, материли так, что алкаши на пятаке хватались за животы от смеха. Такого забористого мата даже они не слышали. А избитый воришка долго помнил, как можно поплатиться за рваный трояк или рублевку. Горожане не щадили никого, попавшего в их руки с поличным.
Случалось, сюда приходили из пароходства вполне приличные люди. Не без цели. Не хватало людей на судне. А без полного комплекта регистр не выпускал в море:
Вот тогда капитаны, оглядев разношерстную толпу на пятачке, выбирали тех, у кого морда почище и рубашка поцелее, и забирали к себе на судно, двоих или троих, на полгода. Оставшиеся завидовали счастливцам. Не всем и не часто вот так везло.
Отсюда черпали кентов в малины. Из тех, кому до самой темноты не перепало ни приработка, ни глотка вина. Но и такое обламывалось не часто.
Город большой, суетливый. Но люд в нем жил замкнуто. Предпочтя общению с соседом — вечерний чай в кругу своей семьи. Но… Несмотря на эту замкнутость, горожане знали друг друга.
Иные знакомились в очередях. Большинство — на работе. Пригляделись, примелькались друг другу, а потому всякий новый человек, хочешь того или нет, был на виду у всех.
Калининградцы, в отличие от прочих, никогда не жевали на ходу, не бегали по улицам. Не пересекали дороги перед машинами. Не орали без причин на всю улицу. И с чужими, незнакомыми людьми туго шли на общение.
