На такой пустяковый вопрос Сильва только рукой махнул.
Старики опорожнили кружки, утерли ладонями бороды, вышли на улицу. Замков Сильва отродясь не признавал — подпер дверь лопатой (хозяина, значит, в доме нету). Спустил с цепи свою остроухую Дамку. Вывел велосипед из-под навеса.
И поехали в Караяр: высокий, принаряженный сват и маленький, задумчивый жених.
— Как здоровье, Фарида? — громовым голосом спросил Сильва, входя в избу Юсуповых.
— Хорошее здоровье, — ответила Фарида, откладывая в сторону веретешко.
— Ноги ходят?
— Не жалуюсь. Садись, отдохни с дороги. Сейчас самовар поставлю.
— Можно и самовар.
Сильва с удовольствием смотрел на Фариду — она была почти такого же роста, как и он: обувь носила, наверное, сорок первого размера, не меньше. И зубы у нее все на месте. Эх, хороша старуха! В избе чисто, все прибрано, соринку не увидишь. Ох, хороша старуха! А руки у нее словно корневища березовые — если, к примеру, поясница заноет, то Фарида ее, пожалуй, так разотрет — глаза па лоб полезут. Эх!.. И откуда на свете берутся такие бабы?
Сильва взял веретено, протянул нитку меж пальцев — тонко спрядено, очень тонко. Ну и старуха!
— Знаю, зачем приехал, — недовольно сказала Фарида, доставая блюдца и чашки. — Я против.
— О чем это ты? — оторопел Сильва.
— О том самом. Все знаю. Тимербулат ночью в Бруснике был, с тобой говорил, советовался. Все знаю. Подсылает, значит, тебя, чтобы я согласие дала, чтобы ты уговорил меня. А я против. И нечего нам говорить об этом!
Фарида, которая до сих пор говорила размеренно, низким голосом, вдруг заверещала пронзительно и так быстро, что Сильва (а он татарский знал не хуже любого караярца) ничего сначала не смог разобрать.
— Ай, не хочу я, эту девку мне в дом и не надо! И зачем Тимербулат хочет ее сюда привести? Пускай она грамотная, пускай на бухгалтера выучилась — мне в доме бухгалтера не надо, свой доход-расход сама подсчитаю. Надо мне помощницу, чтобы все делала в избе, в огороде, за коровой ходила, овец стригла, хлеб стряпала. Ай, не надо мне такую образованную, пусть она сюда не приходит. Грудь у нее впалая, ноги тонкие: болеть часто будет, какая мне помощница? А Тимербулат? Куда его глаза подевались, или приворожила она его чем? Кроме этой девки, смотреть никуда не хочет!.. И ты меня не уговаривай, я не поддамся, жить не буду с ней, уйду из дома совсем, из деревни уйду, а Тимербулату пусть позор будет, что родную мать не уважает, не слушает!.. Не хочу жить с ним в избе…
