Про дедушку Гайсу - Юрий Михайлович Магалиф

Лето давно уже отбегало свое. Вот-вот и осень отстрадает.

Погреба доверху засыпаны картошкой. В чуланах крепко пахнет сушеными грибами, укропом, свежеквашеной капустой. Кисловатый аромат пареной калины гуляет по избам.

В холодном прозрачном воздухе над крышами покачиваются высокие столбы дыма.

Гуси уже не ходят вразвалочку, а, разбежавшись вдоль улицы, летят к реке с победными криками и распластывают над берегами широкие крылья.

В каждом дворе стучат топоры — кто дрова колет, кто дверь утепляет, кто баньку ремонтирует. А над воротами и заборами, на прочных навесах из толстых жердей, один за другим встают стога сена — словно караульные, которых выставила деревня, ожидая наступления долгой зимы.

Ночью дедушке Гайсе опять приснился тигр.

Наяву тигров Гайса-бабай видел несколько лет тому назад, когда однажды в городе попал в цирк. Здоровый парень в голубой куртке с бичом в руке разгуливал по ковру, а вокруг него прыгали с ящика на ящик и рычали полосатые звери.

«Вот это работа! — подумал тогда дедушка Гайса. — А сколько же ему платят за такую храбрость?»

С той поры Гайсе часто снились тигры: то он ездил на них верхом, то запрягал тигров в пароконную бричку, то торговал тигра на мясо у заезжего цыгана…

Но в эту ночь он увидел вот какой сон. Будто пришел он в цирк со своей козой Дуськой, а парень в голубой куртке говорит: «Это хорошо, Гайса, что ты козу привел, — мой тигр очень уважает козлятину». А Гайса отвечает: «Это не простая коза, а пухово-молочная, я ее в Михайловке купил за пятьдесят рублей, и она по два литра молока в день дает». — «Ничего, — говорит парень и помахивает бичом, — мой титр и пухово-молочную съест». Вдруг дедушка Гайса увидел рядом с собой веревочную лестницу и полез по перекладинам вместе с Дуськой. И забрались они под самую крышу. Только слышит Гайса, как сверху по крыше — по кровельной жести — шагает тигр, и железо под его тяжелыми лапами гулко грохочет — «блям-блям!» А коза со страху бьется рогами о крышу тоже — «блям-блям!» Гайсе становится страшно: Дуську ему очень жалко, потому что, кроме этой козы, у него ведь никого на свете нет! Тигр подступает все ближе, и железо бренчит все громче — «блям-блям-блям!.. блям-блям!» «Нет, — решил Гайса, — сейчас я сам вылезу на крышу и посмотрю, чего он там хочет, этот тигр?..»

Тут Гайса-бабай проснулся и услышал, что во дворе и в самом деле гремит: «блям-блям!» Гайса приподнялся, глянул в окно. Осенняя ночь такая темная, что ничего не видно.